Князь Владимир — создатель единой Руси

Для политической организации русов было характерно своеобразное двоевластие: рядом с князем непременно находилась фигура воеводы. «Повесть временных лет» дает немало примеров разделения властных функций между этими фигурами, среди которых самый значительный и характерный — договор русов с императором Иоанном Цимисхием, заключенный с русской стороны от имени «Святослава, великого князя русского» и его воеводы Свенгельда. Один из арабских писателей, в свою очередь, заметил, что у царя русов есть «заместитель, который командует войсками, нападает на врагов и замещает его у его подданных» (Ибн Фадлан).

В средневековой арабской литературе есть редкий фрагмент — бытовая зарисовка «русских» купцов в Волжской Булгарии, сделанная «с натуры» Ибн Фадланом, участником багдадского посольства 921–922 гг. в Хазарию. Этот любознательный и наблюдательный человек буквально впился в них глазами, благодаря чему мы имеем как бы ряд моментальных фотографических снимков или даже небольшую документальную ленту о жизни «купцов ар-рус».

Первым впечатлением Ибн Фадлана было восхищенное удивление. «Я видел русов, — пишет он, — когда они прибыли по своим торговым делам и расположились на берегу реки Атиль [Волги]. И я не видел людей с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, румяны, красны. Они не носят ни курток, ни кафтанов, но носит какой-либо муж из их числа кису, которой он покрывает один свой бок, причем одна из его рук выходит из нее наружу. И при каждом из них имеется топор, меч и нож. Мечи их плоские, с бороздками, франкские. И от края их [русов] ногтя и до шеи они покрыты изображениями [татуировкой] деревьев и тому подобного».

Однако, войдя в жилище русов, чистоплотный араб не смог сдержать своего отвращения. Эти люди — грязнейшие из тварей Аллаха, восклицает он, ибо они «не очищаются от испражнений, ни от мочи, и не омываются от половой нечистоты и не моют своих рук после еды…». Они, впрочем, моются не после, а перед едой — но как! «И у них обязательно каждый день умывать свои лица и свои головы посредством самой грязной воды, какая только бывает, и самой нечистой, а именно так, что девушка приходит каждый день утром, неся большую лохань с водой, и подносит ее своему господину. Итак, он моет в ней обе свои руки и свое лицо и все свои волосы. И он моет их и вычесывает их гребнем в лохань. Потом он сморкается и плюет в нее и не оставляет ничего из грязи, но все это делает в эту воду. И когда он окончит все, что ему нужно, девушка несет лохань к тому, кто сидит рядом с ним, и этот делает подобно тому, как делает его товарищ. И она не перестает переносить ее от одного к другому, пока не обойдет ею всех в доме, и каждый из них сморкается и плюет и моет свое лицо и свои волосы в этой лохани». Далее Ибн Фадлан рассказывает, как русы, живя сообща в одном деревянном доме по десять — двадцать человек, совокупляются со своими женами или рабынями на глазах друг у друга и ничуть не смущаются и не оставляют своего занятия, если в эти минуты к ним в дом заглянет чужестранный купец. Такая свобода нравов тоже пришлась автору не по нутру.

Удачная торговля зависела у русов от расположения богов. Сразу после того, как их ладьи причаливали к волжской пристани, каждый купец отправлялся совершать жертвоприношение. Святилище русов располагалось под открытым небом. Оно представляло собой некий участок земли, усеянный воткнутыми резными деревяшками, верхняя часть которых грубо изображала подобие человеческого лица. Эти идолы торчали из земли в строгом строевом порядке: в первом ряду — самые маленькие, во втором — повыше, в третьем — еще более высокие и т. д. Подойдя к ним, рус перечислял все привезенные им товары, после чего оставлял свои дары — хлеб, мясо, лук, молоко и какой-то хмельной напиток — и произносил примерно следующее: «О, мой господин, я желаю, чтобы ты пожаловал мне купца с многочисленными динарами и дирхемами, и чтобы он купил у меня, как я пожелаю, и не прекословил бы мне в том, что я скажу». Если тем не менее покупатель не находился, подношения повторялись вновь и вновь, сопровождаясь все более униженными просьбами. Когда же товар быстро расходился, рус благодарил своих богов тем, что забивал некоторое количество овец и рогатого скота, разбрасывал лучшие куски мяса перед деревянными идолами, а головы жертвенных животных вешал на сами деревяшки.

Впрочем, торговые неудачи случались крайне редко. Жены русов щеголяли драгоценными монистами, и вот что удалось выяснить Ибн Фадлану о происхождении этих украшений: «На шеях у них [женщин] мониста из золота и серебра, так как если человек владеет десятью тысячами дирхемов, то он справляет своей жене одно монисто, а если владеет двадцатью тысячами, то справляет ей два мониста, и таким образом каждые десять тысяч, которые у него прибавляются, прибавляются в виде мониста у его жены, так что на шее какой-нибудь из них бывает много монист».