Княжич

Андрей рассказал о своем разговоре с товарищем по университету. Но не все. О предложении вернуться на Родину он пока промолчал, ввиду неопределенности сказанного Алферевым. Василий хохотал, слушая рассказ Андрея, о том, как плут трактирщик бегал от подвыпившего, со шпагой наголо Алферова, когда к ним подошел матрос с верфи и сообщил, что какой-то джентльмен на улице просит Андрея выйти к нему.

— Наверное, это твой вчерашний товарищ! — догадался Скурыдин. — Иди быстрей.

Действительно, у ворот стояла карета, с кучером впереди и гайдуками сзади. Возле нее переминался с ноги на ногу в высокой собольей шапке и накинутой на малиновый кафтан ферязи, Алферев.

— Здравствуй! — протянул ему руку Гришка. — Садись в карету!

— А куда едем? — спросил удивленный Андрей.

— В дороге расскажу! — уйдя от ответа, ответил Гришка.

В полумраке кареты, Алферев, наклонившись к нему, пояснил:

— В посольство в Ричмонд поедем! Елизар Романович хочет с тобой лично поговорить!

По дороге, Гришка рассказал Андрею, что глава посольства обрусевший ливонский дворянин на русской службе, человек умный и порядочный, которых в наше время еще поискать надо.

— Ты его не стесняйся! — советовал Андрею Гришка. — Хоть и фамилия у него немецкая, а на самом деле он давно русак! Веры православной и жена у него русская!

Ехали недолго, потому что Ричмонд находился рядом с Лондоном, почти в его предместьях.

— Со мной! — бросил на ходу Григорий стрельцу, пытавшемуся бердышом преградить вход Андрею в двухэтажное, увитое диким виноградом здание, выделенное королевой для русского посольства. По широкой лестнице, покрытой дорогими персидскими коврами, они поднялись на второй этаж, в приемную русского посла.

— Князь Андрей Бежецкий! — представил своего спутника Алферев, опередив вопрос вставшего с кресла секретаря, — Доложи!

Постучав, в высокую белую дверь с позолоченными ручками, секретарь скрылся за нею. Через какое-то время дверь открылась. Из кабинета послышалось:

— Князь Бежецкий! Заходи!

Андрей вошел в большой и просторный кабинет. В глубине его, рядом с письменным столом, на стуле расположился грузный широкоплечий мужчина в ярко-зеленом кафтане, с умным, притягивающим взгляд лицом. «Это Бекман!» — сразу решил Андрей. За ним попытался войти Алферев, но мужчина остановил его:

— Посиди в приемной! Не по твоему чину разговор!

— И дверь прикрой! — напомнил он недовольно поморщившемуся Григорию.

— Будь здрав боярин! — из вежливости присвоив Бекману высокий чин, поздоровался Андрей.

— Будь здрав князь! — заулыбался Бекман. — Я не боярин, зови меня просто Елизаром Романовичем! А тебя не отличить от настоящего денди! Садись, располагайся как дома! — предложил он, показав на кресло рядом с ним.

Андрей сел. Он был взволнован. Впервые в жизни его официально именовали князем.

— Ну, расскажи мне князь о твоих с другом приключениях, а то мне Гришка, что-то невнятно тебя пересказал! — с лукавым простодушием попросил Бекман.

Андрей приступил к рассказу. Бекман слушал, пытливо сверля его глазами, в некоторых местах переспрашивая. Несколько раз он просил повторить рассказ о разбойниках, напавших на Андрея с Никодимом по дороге в имение, о лжеприставах в Донкове.

— Сидит, наверное, и сейчас эта гнида в каком-нибудь Приказе! — возмущенно воскликнул он, узнав о том, что Болдырь говорил о каком-то большого положения человеке в Москве, приказавшем убить Андрея.

Расспрашивал он Андрея и о том, что они с Василием видели у татар, турков и мавров. За окном уже наступили сумерки, а он все не отпускал Андрея. Наконец, довольный его рассказом, посол спросил:

— В Россию не собираешься возвращаться?

Андрей ждал этого вопроса.

— А меня там, в железо, как преступника, не закуют? — настороженно спросил Андрей.

— За что? — переспросил Бекман.

— За приставов, за то, что я самозванец, за побег из ямы? — обиженным голосом ответил Андрей.

— Нет! Это дело прошлое. Не самозванец ты, а князь Андрей Бежецкий. И доказывать тебе это, нет надобности. За возврат имущества придется побороться, но уж без этого не обойтись! Отвечаю тебе головой! Знал твоего отца я. В том злосчастном сражении под Оршей, когда он попал в плен, Михаил Семенович спас мне жизнь. Сразил саблей наемного кнехта, который надо мной, безоружным, уже меч занес. По гроб я ему обязан. Всю жизнь мечтал добром отплатить ему. Не удалось! И вот случай представился. Не ему, так его сыну! Так, что верь мне князь!

Нагнувшись к Андрею, Бекман продолжил шепотом:

— К тому же сейчас в России другие времена! Тиран, от которого пострадали тысячи невинных, в том числе и твой батюшка, умер! На престоле его сын государь всея Руси Федор Иоаннович, святой человек! В управлении государством ему помогает его конюшенный, боярин Борис Годунов, человек великого ума и душевной силы. Такие как ты грамотные и преданные Родине люди, ой как России сейчас нужны! Так, что решайся князь!

— Я согласен! — не раздумывая, воскликнул Андрей.

— Это хорошо! — обрадовался Елизар Романович. — А что думает о возвращении твой друг, боярский сын Васька Скурыдин?