Княжий человек

– Носи его, на нём моё клеймо. Слава, которую добудешь с ним, станет и моей!

Данила запоздало сообразил и ответил велеречивой благодарностью. Хороший нож всегда пригодится, тем более стоил он гораздо меньше, чем за него отдали.

– Ну а теперь пошли, горло промочим, живот набьём, – кузнец приобнял обережника за плечо и вывел наружу.

– Ой, живот я уже набил твоими угощениями, спасибо тебе. Можно я ещё немного погуляю, отдышусь?

– Понимаю, – многозначительно подмигнул Вакула, водрузил камень обратно на место и отправился в дом.

А Данила с наслаждением вдохнул прохладный ночной воздух. Лето действительно наступало отличное. «Будто приближается что-то», – осознал внутри себя странное предчувствие Молодцов. Но вот что именно, он не мог объяснить, наверное, что-то хорошее.

Данила развязал пояс, чтобы облегчиться, и внезапно услышал рядом хихиканье.

– Да что такое, – пробурчал он, завязывая штаны.

Некто прятался за собачьей будкой, впрочем, нетрудно было догадаться, кто именно, раз пёс размером с телёнка на неё никак не реагировал.

– Ты чего там прячешься? А ну выходи!

Снова хихиканье:

– А ты чего испугался? Делай, что хотел… Или меня застеснялся?

– Ты как со старшими разговариваешь? А ну, быстро иди сюда, а то выпорю, и Вакуле отдам – пусть он тебя поучит, как вести себя надо с гостями.

Из-за будки появилась щуплая фигурка, обиженно фыркнула:

– Сразу ругаться… Чего я тебе сделала? Как будто не знаю, чего там у вас есть, – с ходу заявила Наська.

– Не о том речь, – оборвал её Данила. – Я помню тебя, ты та, что помогла мне тогда у речки, не испугалась.

– Вспомнил, значит?

– Да. Помогла-то почему?

– Не знаю. Показалось, ты человек. Пропасть ведь мог. Жалко.

Какие слова! Редко их тут Молодцов слышал.

– И не испугалась?

– Неа, а чего тебя бояться, ты слабый. На четвереньках едва стоял, а потом и вовсе на бревно повалился.

– Ну, я-то потом поднялся, дети разбежались, а ты вернулась и указала путь. За что тебе спасибо.

Данила взял девичью ладошку и вложил в неё комочек серебра, существенно больший, чем тот, который отдал Вакуле за нож.

– Спасибо, – отблагодарила Наська, смутившись, чего и не думала делать, подглядывая за мужчиной.

– Так ответь, почему ты мне помогла?

– Я же сказала – не знаю. Увидела тебя, ты слабый был, ну и… понравился ты мне. Ты ликом красен, – Наська опять смутилась. – А женщина, с которой ты приехал, она тебе кто? Наложница?

– Нет, в общем, – теперь уже растерялся Молодцов, – она, как тебе сказать…

– Невеста? Не жена же, с непокрытыми-то волосами…

– Ну… короче да, почти жена.

– Как это?

– Мы с ней разной веры, сразу всё не объяснишь, – нашёлся Данила.

– А, я слышала, ты ромейскому белому Богу кланяешься. Мне вот тоже скоро замуж.

– Не боишься?

– А чего там бояться, всё как у всех будет, – напустила на себя бравады девица.

– Есть кто на примете?

– За кого дядька скажет, за того и пойду.

– А тебе хорошо с дядькой живётся?

– Жаловаться не на что. Кормит, поит, работы тут не так много, как в деревне. Вакула меня сразу к себе забрал, как приехал обратно с серебром. Сказал: «Пропадёт девка тут у вас, а мне будет уплата за то, что я Житко не уберёг». У меня мамки нет, слегла от горячки после того, как третьего родила, а папка в лёс ушёл за мёдом и не вернулся.

– Прости, Наська, – сокрушённо проговорил Данила, – это я твоего деда не уберёг.

– Это воля богов, – девочка теребила свою косичку и смотрела по сторонам, куда угодно, но только не на собеседника. – Мне Вакула всё рассказал, как ты бился. Вот, большим человеком стал. Видно, сильный твой Бог.

– Не о том речь, а… Впрочем, как хочешь. Значит, не обижают тебя здесь?

– Неа, только Лушка, это младшая жена Вакулы, иногда говорит, скорее бы меня выдать за кого-нибудь, дескать, детей я её объедаю. Ну и так, работу может какую ненужную заставить делать.

– Хм, а я…

Договорить Данила не успел, из сарая рядом раздались странные приглушённые звуки, как будто кто-то кого-то душил. Внутри обережника сразу проснулся опытный воин, проскользнула мысль: «Неплохой повод опробовать подарок Вакулы».

А что? В темноте да в узком пространстве ножом работать сподручнее.

– Ты брысь в дом и скажи… Ничего, в общем, не говори, брысь отсюда, – шёпотом приказал Молодцов.

– Да как же мне ничего не говорить? – возмутилась Наська. – Вдруг там вороги? А в доме и спрятаться негде, одни пьяные мужи. А ты что-то услышал, да? – жадно спросила девочка. – Давай я тебя к сараю проведу, а то ты в темноте заблудишься.

Данила так привык к безмолвной покорности Улады, что даже растерялся от такой наглости, а потом решил:

– Ладно, никуда провожать не надо, скажу «беги» – бежишь в дом с криками, всех будишь. Станешь спорить – мигом по заднице получишь. Поняла?