Княжий человек

Данила стиснул зубы, чтобы отвлечься от трудных мыслей, чуть опустил щит. На них катилась чёрная волна печенегов врассыпную, лавой. Метров за пятьдесят до строя обережников они гнусно заверещали:

– И-и-и!.. – почти так же противно, как свист.

Развернули коней, но на отходе стали метать стрелы. Выстрел по прямой, это совсем не то, что обстрел навесом.

Данила видел, как закружила степная карусель. На полном скаку, выстрелив из лука, копчёные поворачивали коней, а их место сразу занимали новые всадники – и так каждый удар сердца.

Каким-то шестым чувством он понял, что сейчас ему прилетит стрела. Данила нырнул под свою защиту, дёрнул щитом вверх. И правда – стрела ударила в выпуклый умбон и срикошетила куда-то ввысь. Ещё одна пробила нижний край щита, но до тела не достала.

По копчёным тоже стреляли, откуда-то со спины строя, но по сравнению с тучей стрел степняков – это казалось смешным. А вот Клек смеяться не хотел, молниеносным движением запустил во врагов сулицу и моментально закрылся в строю. Попал он или нет, Данила не увидел. Раздался рёв рога, копчёные заверещали, сперва отхлынули и нахлынули снова – как прибой, – и на этот раз скакунов не стали заворачивать.

Данила видел приближающихся коней, ощущал усиливавшуюся дрожь земли и дрожь внутри себя – от страха, – но только сильнее сжимал копьё над правым плечом Шибриды.

Печенеги скакали лавой, не думая собираться в строй, перед самым столкновением дали последний залп. Данила втянул голову в плечи, над ним пару раз вжикнуло.

Почти все копчёные ринулись куда-то вправо от ватаги Воислава… Барррах! Громкий удар, как взрыв, крики, ржание. По строю будто пробежала волна, но что случилось там, где печенеги ударили в обережников, было не разглядеть. И тут прямо перед бойцами Воислава возник противник. Данила выбросил руку с копьём, если это имело смысл, – лошадь степняка сама налетела на наконечник, грудь её была прикрыта лишь попоной, но железко всё равно лишь проехалось по броне из костей и мышц.

Копьё всадника возникло откуда-то сверху, ударило в выпуклый щит, не пробило, взметнулось вверх. Что случилось дальше, Молодцов не понял: Клек впереди куда-то исчез, а он сам обнаружил себя лежащим на земле, а над собой – замахивающегося копьём степняка.

Данила, оттолкнувшись чем только мог, кинулся под копыта (копыто не копьё, авось не зашибёт) и оказался прямо под животом лошади. Коньку это не понравилось, с диким ржанием он встал на дыбы, а может, сзади кто из обережников попотчевал железом. Когда над тобой поднимается разъярённое существо (а всадника и лошадь вполне можно считать за единое целое) весом в несколько центнеров – это страшно.

Но Данила устал бояться за этот день, да и некогда ему было. Он заметил, что сама лошадёнка не очень-то и большая, а ступни наездника в стременах ничем не защищены. Молодцов изловчился вынуть меч и просто выставил его вверх, на опускающееся стремя. Печенег был отвлечён кем-то и заметил угрозу только тогда, когда она на палец вошла в его лодыжку. С криком, достойным лося в брачный период, он рванул поводья. Но тут Данила увидел, кто его отвлекал всё это время. Клек! Варяг возник позади и безжалостно рубанул секирой по ноге лошади. Она с болезненным ржанием завалилась.

Данила поморщился, раненого печенега ему было не жалко, а вот лошадку да. Добить придавленного степняка для опытного варяга – даже не задача. Клек провернул кисть с мечом – и буйная голова покатилась по песку. Одним уколом он добил покалеченного коня, позаимствовал пару сулиц, притороченных к седлу, и оказался рядом с Молодцовым.

– В КРУГ! – сквозь грохот боя до них донёсся крик батьки.

За несколько ударов сердца вся ватага образовала правильный строй вкруговую. Вроде все на месте, даже Мал с Ужом. От сердца отлегло. Зато теперь все стояли в один ряд. Из облака пыли выскочили трое печенегов, выпустили стрелы и ускакали обратно. Одна из них досталась Даниле. Он вовремя подставил щит (в лицо метил, зараза!), стрела пробила деревянную основу, но застряла в коже.

Что происходило кругом, понять не было возможности, «фаланга» распалась на небольшие отряды, но и печенеги всех подряд не резали. Где-то звенел бой. Ещё десяток степняков пронеслись вихрем, меча стрелы. Им наперерез полетели сулицы. Шибрида, прикрываемый братом, швырнул копьё так, что оно пробило бедро всадника насквозь и вонзилось в бок лошади. Ещё один конь получил железо в круп и, дико гарцуя, сбросил всадника. Таких стычек были десятки на всём протяжении «фронта». Ватага Воислава служила кристаллизатором порядка в этом хаосе. К ней прибилось ещё с десяток бойцов.

– К реке! – крикнул Воислав. – Шаг в шаг к реке!

И маленькая крепость обережников сдвинулась с места. Но не удалось им пройти с десяток шагов, как навстречу отряду понеслась целая лава воинов, конных и пеших. По счастью, большая их часть стала огибать строй, даже не меча стрелы – колчаны опустели. Но пяток всадников, видимо, случайно, всё-таки ударили в щиты на всём скаку.