Княжна

Хотел её на самом деле ссадить с кобылки в возок, как она призывно смеясь, бросила лошадь в галоп. Пришлось нестись за ней. Нагнал её на опушке. Охрана отстала. Видел как она остановила лошадь, разворачиваясь ко мне. И тут её смех оборвался, глаза стали расширятся. Наверное, что-то увидела позади меня. Хотел уже сам обернуться, да не успел. Сильный удар в правую лопатку и я вылетел из седла. А упав, ударился головой, толи об пень, толи об корягу. Вырубился, одним словом. В себя пришёл в каком-то подземелье. Причём очнулся от поглаживаний и всхлипов. Мстиша плакала и благодарила меня, что не умер. Благодарила за себя за людей наших и… за дитя, что носит в себе. Я понял, что она призналась, что беременна. Значит правда все подозревали. И Боян и нурманы. Только прямо не говорили. И сам я не зря надеялся. Значит скоро стану папой. Постарался из-под припущенных век оглядеться. Вокруг корни деревьев. И голова у меня болит, но уже перевязана. И на спине, чувствовал, что синяк наливается, всё болело. Это оказался леший. Да-да, мой знакомец, это с которым я потрапезничал, как только попал сюда. Ему спасибо, иначе покрошили бы нас с Мстиславой. Как потом узнал, на нас бросилось четверо с мечами наголо, когда я с жеребца своего спикировал на жесткую посадку. Он и о голове моей позаботился. Шибко ему помидоры понравились. А вот баннику солёные огурчики больше по вкусу пришлись. Особенно под водочку. Веселый они народец! И покушать ни разу вкусно не любят и выпить не дураки! А когда леший стал выговаривать княгине, что нужно быть потише, когда любовью занимаемся, не выдержал, засмеялся. И правда, слишком громко она реагирует на секс. Потом он нас прямо в лагерь вернул, который дружина в спешке разбила. Нас с княгиней по лесу бегали искали и наши и нурманы и даже радимичи. Четверо напавших не ушли. Двоих кмети там же в куски изрубили. Хорошо двоих взять живыми успели, в лагерь притащили. Мстислава как услышала это, сразу сорвалась с саблей наголо. Ну всё, сейчас этих покрошит. Даже крикнул ей, но она или не услышала, или сделала вид, что не услышала. Когда с Сигуртом подбежали к полонённым, я удивился, оба пленника были ещё живы и на куски не порублены. Княгиня во всеуслышание объявила им приговор и ушла в шатёр. Казнить их конечно нужно было, не нарушать же слово княгини. Не поймут, но сначала они должны были мне сказать, кто их куратор. Молодой парнишка был из полян, а вот тот кто постарше, с одним выбитым глазом, явно хузарин. Злой как чёрт и смерти похоже не боялся. Сопляк навряд ли что знал, а вот хузарин должен был.

— Сигурт. Ты слышал волю княгини?

— Слышал брат. Правильно она сказала.

— Правильно, но просто так убить, большая роскошь. Мне нужно знать, кто их куратор.

— Какой такой куратор? Кто это?

— Куратор это тот, кто им отдаёт приказы и следит за исполнением. И этот человек находится либо в Чернигове, либо вообще в Златограде. Мне нужно его имя.

— А, не беспокойся, скажет. Мы умеем развязывать языки.

К нам подскочили на конях Боян и Гуннульв.

— Живы? — Крикнул старый боярин.

— Живы, Боян. Видишь, ты прав оказался. Добегались мы с ней, чуть не сгинули. Подожди, не ругайся. Зато есть и хорошие новости. — Я посмотрел улыбаясь на боярина, потом на заинтересованное лицо нурман. К нам же подошли боярин Храбр и сотники.

— Ну, говори, княже! — Прохрипел Боян.

— Ты что это Боян, хрипишь? Простудился что ли?

— Княже?!

— Мстислава не праздна. Так что в положенный срок вятичи получат княжича или княжну. Это как боги решат.

Боян выдохнул. Раздался смех. Меня стали поздравлять. Весть моментально распространилась по войску. Я удивлялся, дружинники радовались, как будто это у них жёны забеременели. На лицах викингов тоже была радость.

— Дети, это самое лучшее, что боги даруют людям, Ярослав! — проговорил, похлопывая меня по плечу Гуннульв.

— Ну, теперь, княже, ты сам понимаешь, что никакой кобылы больше и скачек. — Проговорил Боян.

— Мог бы и не говорить. Так, Боян, давай-ка отойдём. — Мы чуть отошли. — Слушай, сейчас нурманы начнут этих двоих пластать, мне нужно знать имя человека любо в Чернигове, либо в Златограде, который отдаёт повеления наёмникам. Молодой скорее всего не знает, а вот хузарин должен. Когда его будут нурманы резать, ты задавай вопросы. Называй только имена. Ты всех купцов в Златограде знаешь? Иностранцев, то есть чужаков, которые на постоянное жительство там осели? Греки, римляне, германцы, персы и прочие?

— Всех знаю. Их не так много.

— А в Чернигове?

— Не всех. Но у нас есть радимичи, подскажут.

— Вот-вот! Будешь задавать вопрос — кто отдавал повеление об убийстве князя и княгини. И тут же называй имя. Внимательно смотри за тем, как хузарин себя поведет. Он может выдать, не словами, но какими либо движениями, взглядом или ещё чем. Понял?

— Понял, княже.

— Потом мне скажешь, на кого он среагировал. А я в шатёр пойду. Нельзя Мстиславу сейчас одну оставлять.

— Иди, княже. Не беспокойся. Разговорим хузарина.