Княжна Мстиславская

Ближе к полудню прошли Смоленский монастырь на Девичьем поле. Девять глав собора сияют золотом, бурлаки только покосились, некогда кресты им класть, работа не ждёт. Шерефединов и так недоволен, медленно идёт караван. С ним не спорит никто, дьяк злой, взгляд тяжёлый, а то, что ватаге бурлацкой разойтись надо, в шаг настроиться, и так все знают. Пусть орёт.

У речки Пресни караван встал. Глубока в устье речка, хоть и неширокая, по дну не перейти её. На душегубке, выдолбленной из цельной осины, завезли на правый берег Пресни бечёвы от лодий, бурлаки переплыли речку, подхватили лямки и дальше потопали. Немного прошли, ударила по судам внезапная суводь – обратное течение, видать, отбилась часть потока от главной струи Москва-реки, вверх пошло. Закружило ладьи, упёрлись бурлаки в берег, трещит бечёва, привязанная к мачтам, но держит, мачты скрипят. Кормщики рулями накидывают, ближе к берегу примечают. Аж белая пена у бортов закипела. Совсем к берегу ладьи вытащили, прошли суводь. Бурлаки дух перевели, дальше потопали.

Только миновали излучину, потянул ветерок снизу по реке. На ладьях закопошились, паруса поставили, бурлаки на борт залезли. И так под парусами и заскользили по гладкой Москва-реке. Кормщики следят, чтобы на стрежень не выйти, тогда течением обратно скинет. Неподалёку от берега одна за другой ладьи плывут, меж ними саженей пять-семь, чтоб ветер не закрывали друг другу. Мигом проскочили до деревеньки Хорошевской. Здесь уже два дня царские ладьи ждали волочане. По тутошней излучине бурлакам трудно тащить суда, берега крутые, даже в межень, да и мелей полно, река разливается, косы песчаные то тут, то там, каждый год в новом месте. Ещё великий князь Василий повелел тут волок устроить. Хорошевский тиун командует, ладьи на гладкие брёвна поставили, носом вперёд и покатили. Все из них повылазили, даже Шерефединов, рядом идут.

Бурлаки, когда ладьи на брёвна ставили, переглянулись. Тяжёловаты суда, и впрямь золото в ящиках, что просмолёнными рогожами обёрнуты. Хорошая добыча их ждёт. Только Вася Балабурда, казак из ватаги Шепталы, всё посматривает на Арефия. И тот на него нет-нет, да и глянет. Вроде они встречались где, а вспомнить не могут.

Уж полдень давно миновал, когда ладьи снова на реку поставили. Тиун дьяку кланяется, волочане хмуро посматривают, за царский груз им малая плата будет, да Шерефединову плевать на них. Рассчитался, как положено и дальше караван тронулся.

Отабориться решили за речкой Химкой, уж сколько за ней протащат бурлаки, там и встанут. Тут снова ветерок дунул, повезло каравану. До самой Сходни долетели ладьи под парусами, прошли болотину огромную в устье реки, и на поляне табор разбили.

В двух котлах варили пшенную кашу. Бурлаки весь день без еды, на ходу сухари грызли. Каждому по мисе жидкой пшёнки, которую выпили через край, поддувая, чтоб не обжечься, потом в те же мисы навалили крутой каши. В неё плеснули немного льняного масла, чтоб в горло пролезла. Наелись от пуза бурлаки, запили ужин водой из реки, и спать легли у костров, чтоб дым комаров да мошкару кусачую отгонял.

Казаки Егора, холопы дьяковские, да и сам Шерефединов с кормщиками на ладьях ночевали. Они по дороге себе варили кулеш с салом, да баранину. Все спят, кроме караульных. Те слушают каждый шорох. Перед самым отъездом слух прошёл, что шайка разбойничья под Москвой объявилась. Дерзкие и наглые. С Разбойного приказа стрельцы их ловить отправились, а то уж на Большой Серпуховской дороге окаянничать разбойники начали.

Котомки у бурлаков в ладьях хранятся, в них ножи да всякий мелкий скарб. Кто лапти чинит, кто пятки чешет, а почти все спать завалились. Шептало самый первый уснул. Вася Балабурда всё на ладью поглядывал, где Арефий шёл, думал, может, переговорят с ним, так вспомнит, где видались. Но казак дрых без задних ног. Сегодня караулили боевые холопы дьяка, а следующей ночью, по уговору, Егор со своими заступал на охрану.

Казаки яицкие всё зараньше обговорили. Караван на дуван пустят, когда к речке Рузе подойдут. Это третий ночлег получается. Там всех прочих свяжут, а кто противиться станет, по голове бадогами получат, самым упорным нож меж ребёр пустят. Потом на правый берег Москва-реки отвезут, да в кустах и бросят. А сами на ладьях вниз пойдут. Вечером у Москвы будут, проскочат мимо Кремля по старице, чтоб с башен сторожевых не заметили да не опознали суда. А там вниз по реке, и поминай как звали. Снаряжение - оружие да одежду казацкую и свой товар, что в Москве купили, с дюжиной оставшихся казаков ждёт их в Алёшихе, что на другом берегу чуть ниже Коломенского. Четыре расшивы там стоит. Да ещё три ладьи будет. Пока за ними погоню устремят, казаки яицкие уж на Оке будут, а там и до Волги недалёко. А Волга река казацкая, завсегда своих укроет. Там они как дома. Останется только Нижний проскочить, да Астрахань миновать, в Каспий выйдут, и родной Яик недалеко. За пару недель можно управиться, если повезёт. А не повезёт, значит, будут головы казацкие на кольях болтаться у ворот Разбойного приказа.