Княжна Мстиславская

В открытое окно послышался скрип вновь открываемых ворот. Это заезжала Мстиславская. В кибитке был только навесик и княжна сидела открыто. Отец, наверное, не видал, как дочь уехала, а то бы послал провожатых верховых или вовсе запретил ехать - негоже было молодым девушкам на Москве показываться вот так. И хотя с навеса кибитка свисала лёгкая кисея, Ирина была хорошо видна. Тут Дмитрий забаловался и дёрнул казака за ухо. Королева погрозила сыну пальцем и подошла к окну.

- Вот и она, - Мария обернулась к Егору. Тот подошёл ближе. Солнечный свет упал ему на лицо.

- Ты так похож на моего отца! - вдруг сказала королева. - Я его вживую не помню, а на портрете вылитый отец. Глаза у тебя ещё разные, как интересно. И куда вы поедете? Венчаться?

В горницу зашла Ирина. Тоненькая, гибкая, весёлая. Она обняла Марию, повернулась к Егору, глянула на улыбающуюся Марию и вдруг поцеловала Егора. Маленький Дмитрий, стоя посреди горницы, молчал, только палец в рот засунул.

На княжне сегодня шубка голубых соболей. На голове шитый золотыми нитями синего бархата сборник, яхонты на нём отсвечивают двумя волнистыми рядками. Ожерелок сияет жемчугами: белые посверкивают, а чёрные искорки пускают.

- Хороша Ирина! - Мария сложила руки на груди и залюбовалась.

- Пойдём в другую горницу, поговорим, - Егор нежно взял княжну под руку.

- Идите, идите, - махнула рукой ливонская королева.

Ирина скинула шубку, бросив её на лавку, туда же положила увесистый сборник с головы. Волосы под ним были уложены в серебристую сетку.

- Дай я примерю шубку, - попросила Мария. Княжна с улыбкой кивнула. Королева ливонская, несмотря, что родила детей, такая же стройная, как и Ирина. Всё впору будет.

Стараясь не торопиться, Егор увёл под руку Ирину в соседнюю горницу. На миг нахлынуло прошлое. Именно здесь, в этой комнате, он оглоушил Бельского. Отсюда увёз детей - Маринку и Максима. А сейчас с княжной тут, и снова опасность над любимым человеком, как и пятнадцать лет назад.

- Ирина, - казак взял её ладони в свои. - Время пришло, нам пора уезжать.

Княжна вздохнула и опустила глаза.

- Егор, а как же мама и папенька? - негромко проговорила она и уткнулась ему в плечо. - Ведь они станут волноваться за меня.

Обняв Ирину, Егор прошептал ей на ухо: - Всё будет хорошо, ты верь мне, любимая моя.

Он волновался, ожидая каждый миг, что ворвутся годуновские головорезы, но пугать свою княжну не хотел. Вдруг дверь приотворилась, в щелку, пыхтя, протиснулся Дмитрий и замер, глядя на влюблённых, всё так же не вынимая пальчик изо рта. Дверь за ним бесшумно закрылась.

Сидевшие на возке казаки поглядывали по сторонам. Чуть повыше по улочке стояли, привязанные к пряслу, их кони. Возле них прохаживался Яша Бусый.

Казаки видели, как заехал во двор Егор, потом появилась княжна.

- Ну, скоро поедем, - бормотнул Арефий и ловко соскочил на землю. Ефим глянул на него и тоже прыгнул, угодил в заросли крапивы, ожёг руки и лицо, и начал чертыхаться. Видевший это Яша только покачал головой.

Вдруг из дома донёсся пронзительный женский крик. Казаки замерли на миг, Арефий, ухватившись рукой за стойку, закинул себя на крышу возка. По двору усадьбы пробежали несколько мужиков, и выскочили в калитку. Двое из них тащили рогожный куль, который дёргался у них в руках.

- На выручку, княжну украли! Есаула убили! - закричал Арефий и выхватив саблю, скакнул в возка прямо в огород, на густые ветки смородины. За ним бросился и Ефим, обогнав запутавшегося в кустах товарища.

Над Москва-рекой кружит остроглазый коршун, ищет поживы. Заметил белых и пёстрых курей, бродящих по навозной куче в поисках червячков и личинок. Сделал коршун круг, наметил добычу, спустился ниже, ещё ниже, ударил крыльями, складываясь в быстрейший пикирующий снаряд. Всё ближе глупые куры, даже головы не поднимают, не боятся ничего. Пал коршун на одну пеструшку, одним махом вбил острые жёлтые когти в бок и тут же, не теряя хода, взмахнул крыльями и раз-два, уже набрал высоту, уже далеко от навозной кучи, где мечутся перепуганные куры. Добыча бьётся в крючковатых когтях, пёстрые перья разлетаются над Москва-рекой. Скрылся коршун в листьях высоченной берёзы, сел на толстую ветку и начал свой пир.

Вздрогнул с испуга Маркел-игумен, когда рядом с ним мелькнул чёрный росчерк, упавший с неба. Как оцепенелый, несколько секунд стоял настоятель Алексеевского монастыря и только когда коршун поволок свою добычу, очнулся и закричал, руками замахал.

- Лучшую несушку, самую богатую утащил! - сокрушался Маркел, дав подзатыльник не вовремя подвернувшемуся послушнику. Тот, чтобы не получить ещё, нырнул в курятник и притаился.

Успокоившись, Маркел посмотрел в небо, нет ли там ещё воздушных хищников, перекрестился, посмотрев на маковку церкви, и побрёл к себе. Сегодня он ожидал людей Годунова. Те принесли ему намедни пятьдесят рублей. Разговор был о том, чтобы постричь в монахини некую деву.

- Имя у неё не спрашивай, - наставлял вчера игумена шустрый сын боярский на службе у Годунова.

- Так ведь надо спросить, - возразил Маркел. - Так полагается по канонам.