Князья веры. Кн. 2. Держава в непогоду

Так и случилось, что, попав в злодейские руки князя — изменника царскому престолу, государственная печать превратилась в орудие зла. Одолев последние вёрсты по Северской земле и появившись в Путивле, князь Шаховской первым же своим действом учинил великое преступление. Он приказал приставам собрать на городскую площадь путивлян и с высокого крыльца воеводских палат сказал им своё лживое слово:

— Миряне, верные сыны законных государей, готовьтесь к новой борьбе за Российский престол. И порадуемся вместе: царь всея Руси Дмитрий Иоаннович жив. Он избежал злодейской смерти с Божьей помощью. Всевышний защитил и сохранил нашего с вами доброго батюшку. И теперь мы вместе очистим от скверны Шуйского Мономахов трон, захваченный насильственно, и посадим на него законного царя Дмитрия! Слава Дмитрию!

Путивль, так и оставшийся столицей северской вольницы, куда стекались гулящие люди без роду и племени, смело отозвался на призыв князя Шаховского.

— Слава! Слава! Слава! — кричали путивляне, готовые идти к призрачной мете сладкой жизни, которую сулил им Шаховской по воле «доброго царя». И чтобы совсем покорить путивлян, Шаховской развернул перед ними грамоту, написанную самим, но с государственной печатью на белом поле.

— Вот он, державный знак царя Дмитрия, который он шлёт вам, путивляне. «Встаньте под знамёна моих воевод, люди земли Северской, идите за ними до победы», — сказано в царской грамоте, — обманывал народ князь Шаховской.

Искры сделали своё дело. В Путивле вспыхнул огонь и снова стал пожирать всё в округе. Ещё до появления князя Шаховского нашёл в Путивле пристанище бывший холоп князя Телетевского Иван Болотников, удалая буйная головушка, видавшая турецкий плен и многажды страдавшая. Князь Телетевский, будучи частым гостем в Путивле, ловко направлял все действия Болотникова в пользу Лжедмитрия.

Болотников был во всём послушен князю, пока не стал главным воеводой большой крестьянской и казацкой рати. Эта рать родилась благодаря проискам князя Шаховского. Он слал из Путивля в Стародуб, в Чернигов, в Новгород-Северский и Белгород, в другие южные города России грамоты от имени царя Дмитрия, прикладывал к ним державную государеву печать. И войско Ивана Болотникова пополнялось отрядами каждый день. Вскоре же было способно выступить против царских войск. И настало время, когда, побуждаемый князем Шаховским, Иван Болотников двинулся на Москву. Лето было в разгаре, и над степными шляхами на десятки вёрст поднималось пыльное облако над вольной ратью.

Удача долго была на стороне Ивана Болотникова. Будучи бывалым и сильным духом человеком, закалённый на турецких галерах и в странствиях от Италии до России, широкий по натуре, Иван привлекал-притягивал к себе вольницу. Она охотно стекалась под его знамёна и шла за ним, «будущим добрым царём», с верой в победу. И с каждым днём атаман-воевода Болотников становился всё более независим от князя Шаховского, и был уже близок час, когда князь будет угодливо и трепетно служить «крестьянскому царю».

Вскоре рать Болотникова достигла крепости Кромы, и тут был первый крупный бой с царским войском, которое вёл князь Михаил Нагой, дядя царевича Дмитрия.

Лихой воевода князь Михаил в первый день потеснил ватаги Болотникова. Атаман и спину ему показал, как бежал версты три. Князь Нагой обрадовался такому успеху и кинулся сломя голову с малыми силами догонять атамана. Не догнал, но оказался в мешке. Казаки Ивана Болотникова завязали сей мешок и многих воев князя Нагого побили, многий же милость получили и встали в ряды атамана.

Победа над царским войском окрылила Ивана Болотникова. Он взял крепость Кромы и засел в ней, потому как к ней подходила главная царская рать, которую вёл испытанный воевода князь Юрий Трубецкой.

В тот же день, как войско Годунова подошло к крепости, атаман поднялся на крепостную стену, огляделся окрест, и в душе у него холодом пахнуло. Всё пространство вокруг заполонила пешая рать, за нею конница табунилась, лес копий поднимался, бердышей, мушкетов. Задумался Иван Болотников: как удержаться за стенами, как победить царского воеводу.

И не напрасно Болотников беспокоился. Князь Юрий Трубецкой знал, как брать такие крепости, — и стены не были грозными в Кромах, и ворота можно было протаранить. Однако же больше месяца готовился князь к осаде. Гуляй-городок соорудил, дабы к крепости подвинуть и из-за его стен на приступ идти.

И всё же удача не отвернулась от Болотникова и на сей раз. Пока князь Трубецкой готовился к штурму, войско его с каждым днём таяло. По ночам ратники и стрельцы сбивались в ватаги, а то поодиночке покидали лагерь, уходили на юг, в Путивль, в Стародуб, в Чернигов, где уже ждали возвращения из Польши «царя Дмитрия». Ратники Трубецкого поверили, что царь Дмитрий жив. Да и как было не поверить, если в лагере по рукам у них ходила грамота с государевой печатью и в ней призывали россиян встать под знамёна законного государя Дмитрия.

Лазутчики-казаки вскоре доложили атаману Болотникову, что войско Трубецкого ополовинилось.