Книга аэда

– В этой субкультуре есть свои положительные стороны. Во-первых, кэльвы во многих вопросах действительно образованнее сверстников. Они склонны к размышлениям и саморефлексии, а это дает возможность диалога. Во-вторых, для ребят очень важна самореализация в искусстве: в музыке, литературе, театре, живописи. Они убеждены, что диалог с Кэлидаррой возможно выразить только так. Наш клуб поощряет философские беседы и занятия творчеством. Ребята сами приглашают интересных людей для бесед, консультаций или мастер-классов, ставят в клубе спектакли, одеваются по собственной моде. Я им предоставляю полную свободу выражать свое мировоззрение, мысли и чувства такими способами. Они ценят это и с пониманием относятся к ограничениям: например, у нас нельзя выпить больше одного бокала вина за вечер, и тем более исключены наркотики.

– Так просто? И это все, что требовалось, чтобы исключить наркотики, алкоголь и прочие ужасы, которые вы перечислили?

– Решение только кажется простым. Чтобы это работало, нужно объяснить, почему наркотики и, как вы выразились, прочие ужасы мешают, а не способствуют достижению кэльвы.

– И как вы это объяснили?

– Общество никогда не давало им выбора. Их ругали, стыдили, исключали из школ, ставили на учеты во всевозможные диспансеры, проводили другую работу, которую принято называть воспитательной. А я предложил им выбор: или они обретут свое место, в котором смогут реализовывать себя, сохранив человеческое обличье, или продолжат резать вены, экспериментировать с наркотиками и алкоголем без всяких шансов быть услышанными. Понимаете, я не навязал выбор, я дал право сделать его самостоятельно. И был понят. Теперь мне даже не надо следить за порядком – ребята сами друг за другом присматривают.

– Спасибо, господин Таэрдос. У меня еще много вопросов, потому что я по-человечески восхищаюсь тем, что вы делаете. Но, к сожалению, время репортажа очень ограниченное. Надеюсь, редакция запланирует еще сюжет. Госпожа Тариэн, ваша очередь.

Женщина робко посмотрела в сторону камеры.

– Госпожа Къерэн, могу ли я вас попросить не указывать мое имя в титрах? Я согласилась на интервью только ради господина Таэрдоса.

– Может, ваши племянники тоже бы согласились поучаствовать? – немного заискивающе спросила Глэсса.

– Нет, это невозможно.

– Ну хорошо, – с сожалением вздохнула Глэсса. – Но мне кажется, если бы телезрители узнали, что клуб «цитадель» помог детям самого Агнеды Рукволы…

– Даже не вздумайте! – От робости госпожи Тариэн не осталось и следа, в голосе послышался металл. – Мой зять не пользовался популярностью во многих кругах, но могущественные покровители у него были! И они уничтожат любого, кто попробует навредить детям Агнеды. Даже передачу центрального канала могут закрыть, и вы это знаете.

Глэсса знала и поэтому спорить не стала. Еще раз вздохнув, она приступила к интервью:

– Госпожа Тариэн, расскажите, как клуб «Цитадель» помог вашим родным?

– Мои племянники – сироты. Они потеряли обоих родителей в раннем детстве. Я их воспитывала и пыталась восполнить потерю отца и матери, как умела. Но дети попали под дурное влияние и стали неуправляемыми. Оба бредили кэльвой и мечтали ее достичь. Они добывали наркотические вещества, голодали неделями, дважды пытались себя убить. Не помогали ни психологи, ни психиатры. Я уже отчаялась и не представляла, что делать, когда кто-то из знакомых позвал детей в «Цитадель». Я даже не сразу узнала об этом, просто заметила через некоторое время, что поведение обоих разительно изменилось в лучшую сторону.

– И как же оно изменилось?

– Дети закончили школу. Пусть совсем не блестяще, но важен сам факт. В этом году мы с господином Таэрдосом даже убедили их поступить в один из престижных университетов в Антарионе.

– Спасибо, госпожа Тариэн. Я думаю, этого достаточно. Спасибо всем, господа. С вашего позволения мы пообщаемся с ребятами, согласившимися принять участие в съемках. Репортаж покажем на следующей неделе.

Съемочная группа спустилась в клуб, и госпожа Тариэн обратилась к Риемо:

– Господин Таэрдос, еще раз спасибо за племянников! Если бы не вы… Извините, что не позволила озвучить имя их отца, но, сами понимаете… Они дети человека, великого во всех Шести мирах, и недопустимо, чтобы о них пошла слава как о бывших наркоманах и самоубийцах, пусть даже и спасенных «Цитаделью»…

– Я все понимаю, госпожа Тариэн, не извиняйтесь. Я признателен вам за поддержку!

– Спасибо еще раз! Мне пора. – Госпожа Тариэн с благодарностью сжала его пальцы на прощание, а потом, не оглядываясь, поспешила к терраполису.

* * *

Репортаж вышел через четыре дня. В то утро Риемо заехал в офис Нордрека, надеясь решить вопрос с протекающей трубой на кухне «Цитадели».

Нордрек, внимательно его выслушав, лишь горестно вздохнул:

– Ри, ты знаешь, я ничего не жалею для молодежи, но тут же надо вызывать сантехника, а это снова расходы… Потерпи немного, вот свяжусь с префектурой, пусть присылают своего мастера, и нам ничего платить не придется! Давай-ка лучше посмотрим, что там про нас телевизионщики насочиняли.