Книга апокрифов

А пьеса какова!

                                Гамлет

Да, недурна!

                           Розенкранц

Блестящая!

                                Гамлет

Но требует отделки.

Возможно, я вернусь еще к сюжету.

Мне нравится король... Характер гнусный.

Меня он почему-то привлекает,

И я хотел бы, милый Розенкранц,

Стать сочинителем.

                           Розенкранц

Чудесно, принц!

                                Гамлет

Писать, писать... Прекрасные сюжеты

Роятся в голове. И первым будет  

Король-убийца. И еще другой:

О подлости придворных подхалимов.

                           Розенкранц

Великолепно!

                                Гамлет

Третий  ― водевиль

О канцлере, отменном идиоте.

                           Розенкранц

Отличная находка!

                                Гамлет

Вот еще:

О бедной девушке...

                           Розенкранц

А это что за пьеса?

                                Гамлет

Обыкновенная.

                          Гильденстерн

Сюжет богатый.

                          Гильденстерн

Сама поэзия!

                                Гамлет

Да, да. Начну писать!

Пускай злодейство режет без ножа.

Пускай покорность ниже гнет всем спину,

А Гамлет пьесы станет сочинять.

И будут войны, кровь опять прольется,

И будет хуже слабым, лучше сильным -

А Гамлет все пиши... Не то чтоб встать

И сделать что-нибудь.

                          Гильденстерн

Что, принц?

                                Гамлет

Не знаю.

Почем мне знать, что делают, когда

На троне узурпатор и преступник.

                           Розенкранц

Пожалуй, ничего, мой принц.

                                Гамлет

Неужто?

                          Гильденстерн

Дает тому история примеры.

Бывало, что герой, возглавив толпы,

Зажжет их красноречием своим

И поведет на трон, чтобы прогнать

Неправого владыку.

                           Розенкранц

Но, увы,

Такое лишь в истории бывает.

                                Гамлет

Так, так... В истории. И говорите,

Ораторством народ увлечь возможно...

А горе немо... Кто-то должен быть,

Кто б все назвал по имени: друзья,

Смотрите, вот бесправье, вот разбой,

Вам к горлу острый нож поднес убийца,

А тот, кого зовете королем, -

Кровавый изверг... Так я говорю?..

И кто из вас достоин званья мужа,

Колен пусть не склоняет перед ним.

Пусть меч из ножен вынет! Или вы –

Позорно малодушные кастраты?

Иль честь забыли?

                          Гильденстерн

Как красноречиво!

                                Гамлет

Красноречиво? Что ж, а если я,

Как то уже в истории бывало,

На площадь выйду с этим красноречьем?

                           Розенкранц

Народ вам предан, принц.

                                Гамлет

И во главе их

Прогнивший трон низвергну?

                          Гильденстерн

О, мой принц,

Ведь это же политика!

                                Гамлет

Прекрасно

Вдруг цель перед собою обрести!

Спасибо, господа!

                           Розенкранц

Прощайте, принц!

             Розенкранц и Гильденстерн уходят.

                                Гамлет

Быть или не быть  ― таков вопрос.

И если быть, то кем? О небеса,

Конечно, принцем! Стоя возле трона,

С улыбкой кланяться, лояльно, низко...

А почему бы не занять мне трон?

Ах, там  ― другой. И надо ожидать,

Пока его сживет со света совесть.

Нет! Нож вонзить в предательскую грудь

И отомстить за смерть отца. И смыть

Позор ужасный с ложа королевы.

Так что ж? Колеблюсь я? Но почему?

Неужто трус я? Нет и трижды нет!

Когда на рожу мерзкую гляжу,

На рот его, обвислый и слюнявый,

На глазки, юркие как мыши, то

Я чувствую: он у меня в руках!

Я мог бы душу черную постигнуть!

И репетирую тайком... Вот роль!

Да, быть актером... обнажить до дна

Ужасное, бесстыдное коварство,

Что скрыто в лицемерии улыбки...

Великолепно! Но увы, тогда я

Лишь современникам скажу о нем,

А после  ― никому? Ну нет, шалишь!

Навеки заклеймить все зло и гниль,

Что он вокруг себя распространяет

По Дании! Вот праведная цель!

Подумать только! Я  ― поэт! Могу сложить

Такую жалобу, что не умрет,

Могу перстом нетленным указать:

Вот грязный чирей! Люди, поглядите!..

Какое красноречье! И не жаль

Растратить порох даром? Ну и что?

Не выйти ли на рыночную площадь

И созывать народ, и говорить...

Поймут меня, пройму их метким словом,

И высеку огонь, и призову

На битву с тиранией. Как прекрасно!

Как соблазнительно! Но я не смог бы

Тогда играть... Ах, жалость! Ведь какой

Актер тогда умрет во мне... Однако

Будь я актером – разве мне поднять

Такую бурю, чтоб качала троны?

Да, но о чем тогда бы стал писать

Я в пьесах? Жаль... Так что же, что же? К черту!

Сорвать ли маску с подлеца игрой,

Или игрой навеки пригвоздить

К позорному столбу? Иль с трона сбросить

Кровавого злодея, как собаку?

Что делать? Ну, а если, скажем, я

О мести лишь болтаю? Если стать

Хочу актером, только чтобы маску

Слепить с проклятого лица? Уж если и играть,

Так для того, чтоб выразить все то,

Что в глубине души моей кипит,

Играть затем, что должен я играть,

Из самого себя ваять фигуры

И добрые, и злые. Но его бы

Сыграл всего охотней я. Вот роль!

Актером быть? Или писать? Но только

Не ради мести, ради счастья. В слово

Вдохнуть кусочек жизни. Да, писать...

Писать... Всего лишь? И не говорить?

Не зажигать? Не звать речами толпы?

Да, да. Героем быть, искать людей,

Свободным стать, как жаворонка пенье,

Чтобы и сам поверил я всему,

Что им скажу. Так решено! Быть чем-то,

Актером быть? Писать? Будить народ?

Быть иль не быть? Ах, да! Что делать мне?

Чем должен Гамлет стать? О, сколько, право,

Свершил бы я, когда бы стал хоть кем-то!

Но кем? Вот в чем вопрос!

                                           1934

Ромео и Джульетта