Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика

Какой из этих двух столь различных методов оценки следует выбрать? Рассчитывать ли стоимость ливра из турского гроша или золотого аньеля? Или брать то одну, то другую в зависимости от того, пойдет ли речь о сумме, выплаченной в серебряных или золотых монетах? Но что делать, когда неизвестно, была ли данная сумма выплачена золотом или серебром? Последний вариант, возможно, самый распространенный, вынуждает брать среднюю величину между турским ливром в серебряной и в золотой монете. Тогда получается, что в царствование Людовика Святого турский ливр имел действительную стоимость 20 франков 26,382 сантима. На этой основе и рассчитаны приведенные мной оценки сумм в турской монете. Что касается парижского ливра, его стоимость определить легко, если нет разногласий насчет стоимости турского ливра, составлявшей 4/5 стоимости парижского.

Итак, если согласиться на вариант, который я только что предложил, то есть за действительную стоимость турской монеты принять среднее значение между результатами, рассчитанными, с одной стороны, из стоимости турского серебряного гроша, с другой — из стоимости золотого аньеля, для царствования Людовика Святого получаются следующие результаты:

Турское денье — 0 франков 8,443 сантима.

Турское су — 1 франк 1,319 сантима.

Турский ливр — 20 франков 26,382 сантима.

Парижское денье — 0 франков 10,554 сантима.

Парижское су — 1 франк 26,649 сантима.

Парижский ливр — 25 франков 32,978 сантима.

Жуанвиль оценивает десять сот тысяч золотых безантов, потребованных в качестве выкупа за Людовика Святого, в пятьсот тысяч ливров (§ 342). Я писал, что речь, вероятно, шла о турских ливрах, то есть что каждый золотой безант стоил скорее десять турских су, чем парижских. Действительно, согласно решению, принятому парламентом на Пятидесятницу 1282 г. (Olfw, t. II, р. 197), золотой безант оценивался только в восемь турских су; а в одном счете за День всех святых 1285 г. (Histoire de France_y t. XXII, p. 641) он был оценен в семь парижских су, или восемь турских су три денье. Если предположить, что Жуанвиль говорил о парижских ливрах, мы уклонились бы слишком далеко от этих данных. С учетом уступки в сто тысяч ливров, на которую согласился египетский султан (§ 343), выкуп обошелся в четыреста тысяч турских ливров, или восемь миллионов сто пять тысяч сто двадцать восемь франков на наши деньги.

Напомню, что речь идет о действительной стоимости, то есть о стоимости некой массы золота и серебра, старинная цена которой выражается через цену, которую та же масса имела бы сегодня во франках и сантимах. Это отнюдь не относительная стоимость драгоценных металлов в царствование Людовика Святого, т. е. не большее или меньшее количество товаров, которое можно было купить за некую массу золота или серебра, по сравнению с неизбежно меньшим количеством, которое за ту же массу можно было бы приобрести сегодня.

Об оборонительном оружии

Я, конечно, не стал бы писать ни об оборонительном и наступательном оружии, ни об одежде, если бы не мог руководствоваться, с одной стороны, превосходными определениями г-на Кишера, профессора археологии нашей Школы хартий и в то же время ее достойного директора, с другой — рисунками, выполненными с высокой точностью г-ном Демеем по оригинальным печатям XIII в. Это для меня большая удача, что я могу сообщить читателю сведения, вполне достойные его доверия. Заранее предуведомляю, что определения г-на Кишера буду ставить в кавычки, чтобы их можно было отличить от моих собственных соображений.

Прежде чем рассмотреть в деталях оборонительное оружие, небесполезно составить себе представление о том, как выглядел одетый в латы рыцарь. Вот первый пример — печать Жана Пуалевилена от 1257 г. Рыцарь в воинской одежде хватает виллана и poile

его, то есть вырывает ему волосы: ведь poiler означает лишать волос. Этот ребус вполне во вкусе XIII в., но само изображенное на нем действие не вполне подобает царствованию Людовика Святого: тот был слишком строгим поборником справедливости, чтобы позволять сеньору бахвалиться вырыванием волос у виллана.

Другой образец доспехов сохранился в изображении на печати Готье де Немура от 1265 г. Это тот самый персонаж, который играл в кости с графом Анжуйским во время морского переезда из Египта в Сирию (§ 405) и у которого хватило присутствия духа смахнуть все поставленные деньги себе на колени, прежде чем король схватил доску, чтобы бросить ее в море. Эта печать дает хорошее представление о том, как выглядел рыцарь на поле боя.