Книга домыслов

Энола ощутимо шлепнула обеими ладонями по моей спине. Я упал грудью на стол и свалил на пол книги, те самые, которые мне нужно было вернуть в библиотеку. Я звонил вчера Алисе, но она отказалась со мной разговаривать. Однако вечно она на меня сердиться не сможет.

Энола подпрыгивала на месте так, что половицы нещадно скрипели.

– Я пошла к воде рано утром, хотела застать прилив в его верхней точке, а они – повсюду, как прежде, – сказала она.

– Ты сама спустилась?

– А что? Дойл – лентяй, а ты спал.

Мне не следовало бояться, но противный, докучливый страх все сверлил меня… Довольно ощутимый страх, если начистоту.

– Перестань относиться ко мне так, словно я твоя дочь. Это никогда не шло нам на пользу.

Энола потерла одну ногу о другую, стряхивая на пол песчинки. Она права. Я все время присматривал за ней и заботился о ней, и тогда сестра собрала вещи и уехала.

– Ты звонил Алисе? Извиниться никогда не помешает.

Я пропустил ее замечание мимо ушей.

– Много мечехвостов?

– Несметное количество. Странное дело. Я уже решила, что они все вымерли, а тут такое…

Послышался шелест. Опять эти карты! Сестра посмотрела мне в глаза. От этого ее взгляда мне стало не по себе. Я знал, что она пытается найти меня прежнего – такого, каким я был до того, как папа умер, а она нас оставила. Я прежний – где-то здесь.

– Я помню тебя, когда вокруг была тьма-тьмущая мечехвостов, – сказала Энола.

– Я тоже помню, – отозвался я, чтобы не молчать.

Папе оставалось жить всего ничего. Последнее лето его жизни. Я первым заметил мечехвостов, когда смотрел вниз с обрыва. Мне захотелось показать их сестре. Я ждал Энолу в ее спальне. Даже тогда сестра тайком сбегала из дома, сбегала от отца и, как мне казалось теперь, от меня. Она ходила воровать монеты из телефонов-автоматов, и четвертаки постоянно звякали в ее карманах.

Было уже слишком поздно, и я не рискнул пройти мимо спальни отца. Я вылез через окно, навалившись на подоконник и медленно, по дюйму, опуская ноги, пока они не коснулись земли. Энола последовала моему примеру. Когда-то возле дома росла сосна, а потом, в одну из зим, дерево упало на лужайку, вплотную к окну, так, что скрывало от глаз отца наш преступный побег.

Мы шли к обрыву, продираясь сквозь высокий кустарник. Я крепко держал сестру за руку. Мы шли, прижимаясь друг к другу. Я был без обуви. Помню, как ступни кололи веточки и жесткая береговая трава. Заглянув в черноту обрыва, мы решили спускаться по лестнице. Я предложил сестре отнести ее на себе. Тогда она была еще маленькой, мне это не составляло труда. Я спустился с крутого берега, а Энола подпрыгивала у меня на руках всякий раз, когда мои ступни проваливались в песок.

На берегу мы позволили волнам похоронить наши ступни в песке. Прошло несколько минут. Что-то начало царапаться о наши ноги. Энола нагнулась, чтобы узнать то, что я уже и так знал: холодный, твердый, гладкий панцирь с шероховатостями по краям и с двумя бугорками. Мечехвосты. Я посоветовал ей приглядеться: на пляже, вдоль кромки прибоя, лежали сотни поблескивающих в слабом ночном свете «камней». Дальше в море, под водой, двигались, всплывая и опускаясь на дно, темные тени. До этого я редко встречал живых мечехвостов, а на пляже натыкался лишь на пустые, как оболочки цикад, панцири этих существ. Сейчас перед нами были сотни, нет, тысячи мечехвостов. Они наталкивались друг на друга, их хвосты вертелись, словно палочки в руках слепцов.

Энола улыбнулась. Ее нос сморщился. Мне всегда так не хватает этого ее сморщенного носика!

– Ты сказал, что они очень древние, древнейшие из животных. Я задумалась о том, знают ли эти существа, что все вокруг них так сильно изменилось?

– Должны бы знать.

Из-за того, что многие их инстинкты стали теперь бесполезными… Из-за того, что на дне попадаются куски асфальта и битый кирпич… Из-за того, что гигантские морские чудовища исчезли, а остались только они, мечехвосты.

– Я хотела достучаться до папы, – сказала Энола.

– А в результате он только расстраивался.

Незадолго до своей смерти папа дни напролет проводил в кухне, уставившись на пустой стул, на котором когда-то сидела его жена.

– Знаю, – сказала Энола.

Она уселась в кресло и тотчас же принялась пощипывать обивку подлокотника.

– Я осталась стоять на берегу, а ты зашел поглубже в воду. Когда ты вышел из воды, мечехвосты барахтались вокруг твоих ног, а ты хохотал, как идиот.

– Разве ты не зашла со мной в воду?

Сестра удивленно приподняла брови.

– Я думала, что ты все помнишь. Меня эти твари очень напугали, а вот ты бесстрашно шагнул в воду. Они пытались взобраться по твоим ногам, словно по стволам деревьев. Не думаю, что тогда тебе пришло в голову, что если ты не удержишь равновесие, то эти твари просто накроют тебя с головой. – Теперь Энола вела себя как четырнадцатилетний подросток. – Пока ты стоял и смеялся, я на берегу думала, что буду делать, если ты не удержишься на ногах.