Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

Преступниками были признаны не только сами дунлиньцы, но и все, кто сочувствовал им или имел хоть какие-нибудь связи с людьми, подозреваемыми в крамоле. В биографиях многих выдающихся людей того времени — видных сановников, ученых, писателей — встречаются сведения о том, что они были прямо или косвенно обвинены в связях с людьми, близко стоявшими к сторонникам Дунлинь. Все они подверглись арестам, жестоким пыткам, многих в конце концов казнили; родственников этих опальных деятелей ссылали, а имущество конфисковывали. Списки имен дунлиньцев были разосланы по империи для ареста на месте. Училища и академии, которые считались рассадниками политического вольномыслия, приказано было закрыть. По эдикту 1625 г. в первую очередь закрыли академию Дунлинь в Уси, затем академии в Гуаньчжуне, Цзянъю и Хуйчжоу; преподаватели и учащиеся этих академий подверглись преследованиям.

А тем временем Вэй Чжунсянь пожаловал себе титул верховного князя — шангуна, евнухи должны были приветствовать его словами «девять тысяч лет», а некоторые наиболее услужливые министры использовали еще более льстивую формулировку — «девять тысяч девятьсот девяносто девять лет». Напомним, что к императору обращались с приветствием

«вань суй», «десять тысяч лет», то есть это приветствие было подобно императорскому.

Недовольство, вызванное правлением евнухов, все росло, и это заставило активнее действовать представителей придворных кругов и сановников, решившихся на дворцовый переворот. В 1627 г. внезапно скончался отстраненный от правления с самого своего восшествия на престол император Юцзяо. После его смерти трон занял брат покойного, император Сыцзун (его эра правления Чунжэнь, 1628–1644), никогда ранее не помышлявший о такой перспективе. На первых порах противникам крайней реакции, которые попытались опереться на нового императора, удалось поддержать решимость государя и разогнать клику временщиков. Евнух Вэй Чжунсянь, отрешенный от своего поста, был вынужден покончить жизнь самоубийством. Озлобление против него оказалось столь сильным, что император приказал казнить его труп. Большинство приспешников этого еще недавно всесильного временщика подверглось смертной казни или разжалованию и ссылке.

Мраморные ступени перед Дворцом гармонии и мира.

Как вспоминал последний император Китая Пу И, он слышал во дворце разные истории о последнем императоре Минской династии Сыцзуне (1628–1644), который покончил с собой в 1644 г. после вступления в Пекин войск крестьянской повстанческой армии под командованием Ли Цзычэна. Пу И становилось не по себе, когда рассказывали, что у Сыцзуна под конец жизни остался всего один верный евнух. Кстати, повстанцы никогда не жаловали евнухов. Об этом красноречиво говорит одна из их прокламаций: «Гуны и хоу едят мясо и носят шелка, а император считает их своей надежной опорой. Евнухи все неразборчивы и глупы, а император считает их своими ушами и глазами».

23 апреля 1644 г. конница повстанцев подошла к стенам Пекина, где ее совсем не ждали, и расположилась у девяти ворот стены, окружавшей столицу. Растерянность при дворе и в правительственных учреждениях возросла до предела, никто не знал, что предпринять.

Утром 24 апреля начался штурм; главный удар был направлен на западные ворота столицы — Сичжимэнь.

Повстанцы направили в Пекин, на переговоры с осажденными парламентера. Для этой цели Ли Цзычэн выбрал евнуха, который добровольно сдался повстанцам, и передал императору требование об отречении. «Он влез по веревке на стену, явился пред очами императора и потребовал отречения от престола», — говорится в истории династии Мин. Император страшно рассердился и ответил, что будет лично участвовать в сражении.

Повстанцы усилили натиск. Во время атаки под гром пушечной канонады проносилась туча стрел, с городских же стен стреляли холостыми зарядами, а выстрел большой пушки ранил главным образом своих же. Осаждавшие тем временем начали засыпать глубокий ров и готовить осадные лестницы для нового штурма, после чего они пошли на приступ сразу в нескольких местах. «Разбойничьи вожди Лю Цзунминь и Ли Го рубили тополя и делали высокие лестницы, и когда настало время пятой стражи, отряд, состоящий из подростков, вскарабкался на стену с северо-восточной стороны», — так описывала штурм одна из династийных хроник. Про молодежные отряды рассказывали, что они действовали как «ножницы, срезающие волосы под корень», ибо они якобы привыкли «к убийствам и грабежам, не печалились и не боялись смерти». Галопируя на лошадях, они распевали песни. Наперегонки вскарабкиваясь на крепостную стену, они не завязывали боя, а лишь прокладывали путь взрослым воинам. Стычки продолжались целый день, а когда стало смеркаться, евнух Цао Хуачунь отворил ворота Чжанъимэнь. Это означало, что Пекин сдался.