Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

Если кастрация совершалась уже в зрелом возрасте, евнух по-прежнему испытывал половое влечение. Это было связано с ощущениями, уже запечатленными в мозгу человека, познавшего сексуальное желание. Некоторые при этом имели богатый опыт сексуальных отношений. Сэр Ричард Бэртон (1821–1890) рассказывал, как во время одного из своих путешествий познакомился с женой евнуха. Та поведала ему о мучениях своего мужа. В те моменты, когда муж-евнух исступленно пытался достичь оргазма (который, возможно, представлял собой вторичное мочеиспускание), ей приходилось держать перед собой подушку, которую он мог кусать, ибо в противном случае пострадали бы ее плечи, щеки и грудь.

Императорская фаворитка Дуанькан с евнухами (конец XIX в.).

Многие евнухи, оскопленные после достижения зрелости, испытывали жестокие муки из-за невозможности продолжения сексуальных отношений. Монтескье так описал в изданных в 1721 г. «Персидских письмах» мучения главного евнуха: «Я поступил в сераль, где все внушало мне сожаление о моей утрате: ежеминутно я ощущал волнение чувств; тысячи природных красот раскрывались предо мною, казалось, только для того, чтобы повергнуть меня в отчаяние. К довершению несчастья у меня перед глазами всегда был счастливец. В эти годы смятения всякий раз, как я сопровождал женщину к ложу моего господина, всякий раз, как я раздевал ее, я возвращался к себе с яростью в сердце и со страшной безнадежностью в душе… Помню, как однажды, сажая женщину в ванну, я почувствовал такое возбуждение, что разум мой помутился и я осмелился коснуться рукой некоторого срамного места. Придя в себя, я подумал, что настал мой последний день. Однако мне посчастливилось, и я избежал жесточайшего наказания. Но красавица, ставшая свидетельницей моей слабости, дорого продала мне свое молчание: я совершенно утратил власть над нею, и она стала вынуждать меня к таким поблажкам, которые тысячи раз подвергали мою жизнь опасности».

А вот отрывок из китайских хроник XIII в.: «В области зарубцевавшейся раны евнух испытывает жгучие, сводящие с ума эротические ощущения. Кажется, что кровеносные сосуды вот-вот лопнут, и при этом он знает, что облегчения не будет».

Евнух Ху Юней, живший в эпоху Мин, так передавал в стихах свое состояние во сне:

Мне снилось, будто я — в раю,Где вновь я стал мужчиной и позналВосторги, что нам дарит Инь.

Проснувшись же, я понял: это былоВидение, которое могу я лицезреть,Но не могу обнять.Мне жизнь доступна

Лишь в сновиденьях да еще, быть может,В том долгом сне, что мне подарит Смерть.

В 1792 г. специальным императорским указом запрещалось использовать при дворе евнухов, которых оскопили после 17-летнего возраста. Особенно при императорском дворе ценились маленькие мальчики, ставшие евнухами лет с пяти. Их называли «непорочными» и использовали для развлечения придворных дам, которым они прислуживали. 10-15-летних мальчиков именовали уже просто «маленькими евнухами» и использовали для исполнения различных обязанностей по дому. Старых евнухов назначали в услужение к пожилым и престарелым дамам.

Евнухи среднего возраста внешне мало чем отличались от обычных китайцев, хотя имелся и «классический» тип скопца. Если евнух был оскоплен юным, обычно он становился дородным, с дряблыми мышцами. Голос его сохранял женский тембр, так что в темноте было не отличить, кто говорит, юноша или девушка. Оскопленные после 20 лет быстро теряли волосяной покров, а голос у них становился крикливым и неприятным. Старели евнухи очень рано, и в 40 лет казались уже 60-летними стариками. По характеру они были скорее общительны и веселы, чем угрюмы. Многие из них любили различные развлечения, животных, особенно собак. И почти все были завзятыми курильщиками опиума.

Влечение взрослых евнухов к женщинам иногда принимало болезненные и извращенные формы. Некоторые кастраты всюду преследовали молоденьких девушек, валили их наземь, терлись о них, кусали и царапали. Вымещая на беззащитных жертвах свою обиду за физическую и сексуальную неполноценность, евнухи порой избивали и истязали женщин, кололи ножом, немилосердно хлестали плетьми. Оставшиеся после таких экзекуций на теле девушек шрамы и ссадины вызывали у несчастных душевную боль — то была печать позора.