Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

В самом деле, добрые намерения Дацина поначалу были вызваны словами бодхисаттвы, а также тем, что у него до сего времени не было наследников. Сначала он раздавал как бы чужие деньги, которые принадлежали другим. Теперь, когда его женщина понесла, его вдруг охватило смятение. «Когда у меня родится дитя, будь то мальчик или девочка, — это все одно будет моя плоть и кровь. Если появится на свет девочка, я должен выделить часть своего состояния на ее приданное, хотя, как говорят, девочка — это всего лишь полсына. Ну, а коли родится мальчик, он унаследует все мое хозяйство и мои богатства. Если же я все нынче раздам, что у меня тогда останется? К тому же бодхисаттва, по всей видимости, столь милостив ко мне и так справедлив, что если он дарует мне сына, то вряд ли допустит, чтобы мой наследник „глотал ветер“! И потому мне никак нельзя забывать, что большую часть моего состояния (почитай, две части из десяти) я уже раздарил. Пора остановиться! Ведь даже суровый судья, который назначил наказание в сто батогов, часто милует преступника после двадцати иди тридцати ударов. Что до бодхисаттв, то главное их достоинство заключается в милосердии. Нельзя требовать от них одной лишь суровости и жестокосердия, а также осуждения других! Одним словом, пора мне, как говорится, „убирать своих солдат“!» С этих самых пор Ши Дацин с удовольствием вспоминал такую поговорку: «Коли хочешь задаром получить баклажан, да будет тебе от ворот поворот!» В общем, просителей стало больше, а вот денег он им давал все меньше, втайне надеясь, что скоро просителей и вовсе не станет. Приходила ему на ум и другая поговорка: «Ворота добра нелегко открыть, зато трудно захлопнуть; кого позвали, тот успел в них войти, но когда захотели его вытолкать прочь, никто уходить не желает!» В свое время, когда двери дома Дацина были настежь распахнуты для всех желающих, их крики радости сотрясали небо. Сейчас, когда двери для них захлопнулись, а помощь прекратилась, повсюду слышались вопли обиды и досады, поползли лживые слухи, что доброта Ши Дацина наигранная, а потому еще неизвестно, родится у него чадо или нет. Вполне возможно, у женщины произойдут «малые роды», то бишь будет выкидыш, и ребенок погибнет, не успев покинуть чрево родительницы. Тогда, мол, Дацину каяться будет поздно. Но вот что никто не смог предположить: как раньше все добрые пожелания у него не свершались, так и теперь все проклятия, которые посылали на его голову люди, оказались бессильными. Одним словом, прошло ровно девять месяцев, и у Ши Дацина родилось дитя, а произошло это событие самым благополучным образом — без сучка и задоринки. Наступил день, когда счастливый Дацин, ожидавший все это время у дверей внутренней спальни, наконец услышал детский крик.

— Кто? Мальчик или девочка? — в его голосе слышалось нетерпение.

Бабка-повитуха шарила у младенца в промежности, но никаких выпирающих частей не обнаружила.

— Как будто девочка — ваша будущая «любимица»!

Сердце Дацина похолодело. Но в этот момент снова послышался голос повитухи:

— Поздравляю, хозяин, поздравляю! Кажется, все-таки родился «уважаемый сыночек»!

Руки и ноги старика пришли в движение, словно он собирался пойти в пляс.

— Если это мальчик, почему ты сначала сказала, что родилась девочка? Очень сильно ты меня напугала! — последние слова он произнес, когда направлялся в сторону алтаря божества.

— О, добрейший Бодхисаттва! — он низко поклонился божеству.

В этот момент к нему подбежала служанка.

— Хозяин, вас снова зовет повитуха! Она хочет вам еще что-то сообщить!

Дацин поспешил за девочкой-служанкой. Интересно, что еще стряслось? Он остановился возле дверей.

— Что там у вас?

— Хозяин, хочу сначала спросить, станете ли вы растить свое дитя или нет? — послышался голос повитухи.

— Странные слова говоришь, тетка! Мне за шестьдесят, а это мой первенец, к тому же сынок. Он для меня все равно что драгоценная птица феникс или редкий зверь единорог! А ты смеешь говорить, буду ли я его растить?!

— Ну, а если это не сын? — вновь спросила женщина.

— Неужто все-таки девчонка?

— Если бы девочка, я посоветовала бы вам ее вырастить…

— Что ты городишь, женщина, если это не сын, не дочь, то кто же все-таки у меня уродился? Чудеса да и только!

— Всю жизнь я принимаю младенцев, но такое дитя еще ни разу принимать не доводилось! Сама ничего не могу понять! Извольте взглянуть!

Дацин, откинув дверную занавеску, вошел в горницу. Он взял на руки младенца, и что же он увидел? А вот что: