Книга III. Беглец от особых поручений

- Разумеется, мессир. - Грегуар даже выпрямился. - И, Виталий Родионович, если не возражаете, я… понимаю, что поднимать этот вопрос преждевременно, но все же… хотел бы просить. Разрешите мне и дальше остаться при вас.

- Грегуар, я буду только рад, если ты составишь мне компанию, - кивнул я. Вот и славно, а то, были у меня опасения, что Грег захочет покинуть такого шебутного хозяина сразу, как только мы окажемся вне пределов действия законов Руси. Было бы жаль с ним распрощаться. Все‑таки бывший дворецкий это последнее мое напоминание о семье и доме…

Обед также прошел без хозяев и домочадцев, даже Герда, накрыв на стол, умчалась по каким‑то своим чрезвычайно важным девичьим делам. Ну и ладно.

Убрав со стола и, наговорами перемыв посуду, Грег притащил из багажника авто сумку с купленными им во вчерашнем походе по староладожским магазинам и торгам вещами и, выудив из нее писчие принадлежности, расставил их в знакомом порядке. Да. Именно так, как они стояли в моем кабинете. Начиная от пресс‑папье и заканчивая чернильницей с «топливом» для моей перьевой ручки. Замечательно.

Не теряя времени, я уселся за стол, и уже через полчаса из ворот дома вышел высокий благообразный господин в летах, одетый в добротный «сельский» костюм. Миновав пару переулков, он свернул на центральную улицу и, оказавшись перед почтамтом, решительно шагнул в его распахнутые двери.

А я в это время помогал вернувшемуся с торга Антону разгружать телегу. Ольга, довольно шустро припахав «буквально на секундочку» забежавшую во двор дочку, перетаскала свои покупки в дом, а вот нам с кузнецом пришлось повозиться. Сначала распрягли и увели под навес лошадей, а затем занялись разгрузкой оставшейся поклажи. А ее было немало, и она отнюдь не отличалась малым весом. Железо для кузни, которого Антон набрал явно с бо‑ольшим запасом.

Впрочем, почему бы и нет? Если учесть, что тащили его хозяева дома не на собственном горбу, а на телеге, запряженной двумя ломовыми… почему бы и нет? Огромные лошади тащили груз, словно пушинку, и им, похоже, было все равно, загружена телега или нет, разницу в весе эти гиганты попросту не ощущали.

Вечером, как и за день до того, мы с Антоном ушли в кузницу. Полнолуние для мастера‑кузнеца, идущего стезей Сварога, вещь такая… Три ночи работы в это время иногда год кормят. А учитывая, что славится мой старый друг по всей Руси, как знатный оружейник, так за выделанное в полнолуние оружие можно и роту прокормить… не год, конечно, но месяц, солдаты как сыр в масле кататься будут, это точно.

Почтальон появился на пороге дома спустя четыре дня, и честное слово, я ничуть не удивился, увидев, что им является все тот же неприметный господин, что доставлял мне корреспонденцию в Каменграде.

Что ж, чего‑то в этом духе и следовало ожидать. В конце концов, не мог же мой адресат открыто ответить на присланный ему вопрос и отправить этот ответ обычной почтой? В этом случае, боюсь, «Черный кабинет» не упустил бы представившуюся возможность, и вместо почтальона на пороге появился отряд охранителей… или очередной конвой от Зарубежной стражи.

- Добрый день, Виталий Родионович, - кивнул уже знакомый мне «курьер».

- И вам здравствовать, господин почтальон.

- Знаете, вы, наверное, один из самых интересных моих клиентов, - изогнув тонкие губы в намеке на улыбку, констатировал мой визави. Благо во дворе, где мы вели беседу, сейчас никого не было. Хозяева вновь уехали на торг, Грег копался в авто, поставленном в сарай, а Герда пока еще не вернулась со свадьбы подружки. В общем, во дворе было пусто и тихо.

- И чем же, господин почтальон?

- А мне еще никогда прежде не доводилось бегать за адресатом через полстраны. - Хмыкнул собеседник, вручая толстый желтый конверт. И договорил: - С другой стороны, это было увлекательное путешествие, знаете ли.

- Которое не стоило вам ни копейки, - подхватил я.

- Вы на диво проницательны, Виталий Родионович. - Почтальон вновь попытался изобразить улыбку и, глянув на часы, поспешил откланяться. - Это, действительно, один из важных плюсов моей профессии… А сейчас, прошу меня извинить, дела, дела, дела…

Оставшись в одиночестве, я, ничуть не смущаясь отсутствием перочинного ножа, выудил из‑за голенища два дня назад купленный у Антона засапожник и, вскрыв конверт, углубился в чтение.