Читаем Книга Кохелет полностью

Книга Кохелет

Почему отец мог назвать ребенка «Хагав» (саранча, кузнечик)? У древних евреев вообще встречались самые неожиданные с точки зрения смысла (и даже грамматики) имена. Можно только догадываться: может, в смысле «прожора», может, «попрыгунчик», «резвунчик». Кстати, у евреев саранча считалась «чистым» животным; в Библии встречается десять (!) ее разных наименований; более того, она считалась мудрым насекомым. См. Книгу Притч: «Вот четыре малых на земле, но они мудрее мудрых: муравьи – народ несильный, но летом заготавливают пищу свою /…/ У саранчи нет царя, но выступает она вся стройно /…/» (Прит. 30.24-28).

Нашли имя? Или это – бред воспаленного воображения?

Снова поднимаемся строкой выше. Существительное (берем снова без артикля) – «шакéд» (שקד) означает «миндаль» (Дрор II.436), но в то же время, в том же написании, в той же огласовке оно может читаться как повелительное наклонение галагола «лэ-шаке֜д» (или «ли-шкод», что в данном случае одно и то же). См. словарь Дрора (II.436): שקד (глагольный корень) – «быть бодрым, бдительным». Т.е.: «Шакéд!» (שקד) или «Шкод!» (שקד) – «будь внимателен!», «обрати внимание!»

Итак, получаем:

השקד וינאץ Шакед! Будь внимателен!

חהגב ויסתבל Хагав Хагав

ותפר האביונהАви Йона Мой отец – Йона

Понятно, что имя Автора (если оно зашифровано вообще) следует в первую очередь искать в тех местах текста, которые кажутся «выпадающими» из текста, «странными», «пустыми», вообще неизвестно зачем вставленными в Книгу. В этом отношении эти три короткие строчки удовлетворяют всем условиям: они не согласуются с последовательным (иносказательным) описанием старости, выглядят весьма странно (даже фонетически: три короткие «рубленые» строки, состоящие из двух слов с укороченным размером), и даже автор нового (великолепного) перевода И.М. Дьяконов здесь, похоже, явно затрудняется с переводом: слово «авийона» (букв.: «вожделение», «похоть» или, возможно «каперс» – Дрор I.2) он как-то невразумительно перевёл: «И осыплется каперс желанья» [?]

Тот, кто владеет древнееврейским, может сам убедиться, как выглядят эти строчки на фоне последней XII главы. Весь остальной текст – ритмизованная проза, почти поэзия, с нефиксированным числом логических ударений в каждой строке, чаще всего с тремя или четырьмя, или даже больше – и только три эти странные строчки выглядят «рублеными», укороченными ( в них только по два логических ударения) – о них буквально «спотыкается» текст в концовке главы. Это можно проследить и по переводу Дьяконова, и по предлагаемому переводу.

И еще одно замечание, уже высказанное выше: подпись к Книге, если она вообще есть, следует искать либо в самом ее начале, либо в самом конце. Строки XII.5 – одни из самых последних в авторском тексте; за ними следует лишь несколько «неизбежных» строк, которыми Автор был обязан завершить Книгу (ст. XII.6-8).

* * *

Тайнопись, если она есть вообще, следует искать в первую очередь в «пустых», невразумительных, непонятно зачем попавших в Книгу фрагментах. Это очевидно: там, где Автор высказывает свои подлинные, настоящие, «наболевшие» мысли, ему не до тайнописи.

Что касается «пустоты» текста, то одним из самых малосодержательных, «пустых», вообще неизвестно зачем попавших в Книгу, является блок стихов Еккл. X.8-15. Здесь уже Кохелет впадает в откровенное пустословие и самоповторы. Однако это блок – цельный, слитный, читающийся «на одном дыхании», и, похоже, он – как-то неуклюже – вставлен после написания начальной редакции текста: он «разрывает» «блок политических высказываний» (Еккл. X.4-7 и Еккл. X.16-19). Но этот «пустой» блок X.8-15 начинается словами: «Хофэр гумáц бо йипóл…» (Копающий яму в нее упадет…») – три первых слова составляют акростих «Хагав» (חגב). Так что я немного слукавил, когда заявил, что никаких акростихов в Книге нет. Все-таки при огромном старании они обнаруживаются.

* * *

А теперь кое-что из косвенных доказательств, если их вообще можно счесть доказательствами, а не с «притянутыми за уши» сомнительными доводами, попросту химерами.

* * *

Стих VII.8: «Лучше конец дела, чем начало его». В подлиннике стоит слово «давáр» (דבר) – очень многозначное слово, означающее: 1) дело, 2) слово, 3) реченье, 4) что-либо и др. (Дрор I.70). Совершенно без всяких поправок (и в чтении, и в написании, и в огласовке) при желании можно прочесть: «Лучше конец РЕЧЕНИЯ, чем начало его». Вспомним, что именно таким способом мы «вычисляли» имя в трех странных строках из XII главы: брали только второе слово, существительное без неизбежного артикля.

«Лучше» (טוב) – тоже многозначное слово: оно может означать и «предпочтительнее», и «важнее» и т.п. (Дрор I. 155-156).

«Важнее конец речения, чем начало его?» Выходит, мы должны думать, что Автор таким способом указал, как искать имя? Полный бред.