Книга мечей

Этот tete de pont [320], ведущий к острову-мосту и различным перевалочным пунктам из скал, — знаменитая Троя, издавна населенная великим фригийским народом. Отсюда и интерес, вызванный раскопками доктора Шлимана. Его работы слишком хорошо известны, чтобы вдаваться в детальное описание пяти (семи?) городов, «последовательные слои руин которых, все еще хранящие следы пожаров, свалены на высоту пятидесяти (двух с половиной) футов над бывшей вершиной горы Гиссарлык. Труды этого исследователя, по словам его редактора, прошли через «несколько стадий — некритичное принятие, гиперкритичное отторжение и избирательное верование»; я могу отметить лишь то, что вопрос Трои сейчас кажется еще дальше от разрешения, чем когда-либо был (если такое вообще возможно). Точно мы можем сказать, где ее не было. Глава раскопок начал с того, что предположительно поместил город Приама на второй снизу слой, находящийся на глубине двадцати трех — тридцати трех футов от поверхности; впоследствии он изменил свое мнение в пользу третьего слоя. Жаль, что этот ученый автор не представил свою живо написанную книгу «Троя» на рассмотрение профессионального археолога. Тогда нам не пришлось бы столько читать о «хеттском орнаменте «свасти», о том, что «троянцы пользовались солонками и перечницами» или что «эпос «Рамаяна» был написан самое позднее за восемьсот лет до рождения Христа», и о «заимствованиях санскритских слов без изменений»

[321]. В дальнейшем, говоря о «собственно Трое» и «троянском слое», я буду иметь в виду Трою в понимании доктора Шлимана.

В этом городишке на момент его разрушения еще продолжалось технологическое использование каменных орудий. Их обнаруживали во всех четырех нижних слоях, и даже в афинском Акрополе. Однако они встречаются в соединении с золотом и серебром, медью, бронзой и следами железа — но не с оловом [322]

. Этот народ, как и большинство варварских народов, был опытен в металлургии; и если диорит доктора Шлимана — действительно диорит [323], то, значит, они работали хорошо закаленными инструментами. Медь, либо чистая, либо с небольшой примесью сплавов, была самым распространенным металлом. Мы читаем про ключ, про большой двусторонний топор, про подставку для вазы, про гвозди, булавки для одежды, про любопытный инструмент, похожий на трензель из конской сбруи; про линейку, большое кольцо, котел, два целых шлема, три кривых ножа и копье со средней прожилкой. Над так называемой «Великой Илионской башней»

[324]была обнаружена большая отливная форма из слюды, предназначенная для отливки двенадцати различных предметов — топоров и кинжалов. Так мы узнали что-то о длинных медных ножах, которые герои Гомера носили позади мечей и использовали для жертвоприношений; также мы можем сделать закономерный вывод о том, что поэты времен Илиады не могли, как это часто предполагается, не знать процесса плавления и отливки металлов. Рядом с этой важной формой для отливки находится красивое копье и длинные тонкие прутья с загнутым концом, предположительно булавки для одежды или причесок. Железо содержалось только в одном снаряде для пращи, хотя доктор Шлиман и часто упоминает «магнитный железняк» [325]

.

В «верхнетроянском слое» были обнаружены и другие формы для отливки прутьев, и четырехфутовый тигль, в котором еще осталось немного меди. На воротах, которые, по предположениям, являлись «скейскими» или «левосторонними» [326], имелось два медных засова. В так называемом «дворце Приама» [327] было найдено около дюжины длинных тонких булавок для одежды или причесок; одна из пяти булавок, сплавившихся воедино от пожара, имела две отдельных головки: верхняя — чечевицеобразная, а нижняя — совершенно круглая. Толстые гвозди, предназначенные для забивания в дерево, встречались редко — за два года работ их было найдено всего два. Были найдены в конце концов и фрагменты меча, копья и других инструментов.