Книга мертвых-2. Некрологи

С арестом Милошевича была перевернута последняя страница важнейшей главы в книге Истории Сербии. Злясь на задержку, я собирался в те дни начать новую важнейшую главу в Истории России, я сквозь пейзажи улиц Барнаула видел Сербию, Белград, его зеленые окислившиеся памятники…

В 1992 году случилось так, что я сблизился с Социалистической партией Сербии, с партией Милошевича. Произошло это потому, что предпочитаемый мною тогда сербский политик, националист и радикал Воислав Шешель получил второе по численности количество голосов (после социалистов), и его депутаты массово вошли в Скупщину (Парламент). Шешель и Милошевич вступили в союз. Ну и я вступил в союз, вслед за Шешелем.

Социалисты стали меня обхаживать и привечать. Среди них были молодые блестящие парни. Аккуратненькие, совершенно западного типа. Депутаты Шешеля были поколоритнее и попростонароднее. Толстый слой времени отделяет меня от тех событий и тех людей, многие имена я помню, но боюсь, как бы этим парням не повредило упоминание о них в моей книге. В Сербии у власти теперь другие люди. Недавно меня отыскала по электронному адресу переводчица моих книг Радмила Мечанин. Сообщила, что перевела мою книгу рассказов о сербских войнах «СМРТ». Однако она не может найти издателя, потому что Лимонов — одиозное имя в Сербии. «Один мой друг, — пишет Радмила, — издатель, живущий в Сараево, хотел печатать „СМРТ“, однако теперь там стало слишком опасно, я боюсь за него, он хорват, хочу найти издателя здесь, в Сербии». Она хочет, но так и не нашла, даже отдельный рассказ «Stranger in the night», отданный Радмилой в демократическую «Литературную газету», все-таки был отвергнут. Я — сторонник побежденной стороны, и в современной прозападной Сербии меня, пожалуй, арестовали бы, если бы я там появился.

В те годы было иначе. У меня была прочная репутация друга Сербии. Я печатал в популярнейшей газете «Борба» по нескольку статей в месяц (в переводах все той же Радмилы Мичанин). Позднее меня с удовольствием печатал еженедельник НИН. В те военные годы у меня вышли девять книг в этой небольшой стране. За несколько лет я создал себе в Сербии прочную и яркую репутацию. Это были годы, напомню, когда Россия, гордая и тщеславная дружбой западных стран, отвернулась от своего брата, единоверца и союзника. Я был единственным русским, безоговорочно поддержавшим их в их борьбе. Я участвовал лично в трех сербских войнах, подставлял свою шкуру. Они меня любили. Думаю, сербский народ и сейчас относится ко мне приязненно. Я ничего, по большому счету, не мог изменить в их судьбе, но я стал с ними рядом, когда в них стреляли. И я не изменил им сегодня, один раз выбрав их, я им не изменял.

В 1992-м, к осени, степень доверия ко мне стала столь велика, что однажды на пути в Боснийскую Сербскую Республику в предместье Белграда генерал Ратко Младич четыре часа посвящал меня в военные и государственные тайны, пытаясь через меня передать сигнал в Россию. Они переоценили мое влияние, но я был горд их вниманием.

Помимо Сербии был еще и Белград. Город и страна оказались не идентичны. Белград был полон агентов влияния Запада и просто шпионов. Открыто назывались газеты и журналы, издающиеся на немецкие деньги. Интеллигенция далеко не вся была патриотической, as a metter of fact она в большинстве своем была прозападной и прогерманской. За моими действиями, приездами, поведением на фронте пристально следили, докладывали, писали в газетах и печатали с удовольствием «компрометирующие» фотографии. Многие эпизоды в книге «СМРТ», к сожалению, достоверны. Распространялись слухи, что якобы я издевался над пленными (рассказ «Пленный»), что кафе «У Сони» является местом насилия над мусульманскими женщинами. И Лимонов посещал кафе «У Сони». Что я стрелял по Сараево и убил тетку некоего гражданина (письмо в редакцию).

Когда я спрашивал у молодых социалистов, почему Президент Милошевич не закроет враждебные издания, открыто финансирующиеся из Германии, то юноши отвечали мне пониманием, однако президент, отвечали они, не желает заслужить репутацию диктатора и душителя свобод.

— Но ведь издания, о которых мы говорим, открыто предательские! — Социалистическая молодежь разводила руками.

Депутаты шешелевской партии «Србска Радикална Спилка» были злее и агрессивнее социалистов. Но у них не было большинства в Скупщине. Они шли вторыми.

Я полагаю, что все сербское руководство тех лет, в том числе и лидеры непризнанных республик диаспоры — крайн, не ожидали жестокой агрессивности Запада, наивно предполагая, что западные страны будут топтаться, читать им моральные нотации, наблюдать, и только. Тем более, ни один из них не ожидал бомбежек Белграда в 1999 году. Если бы и Милошевич, и Караджич могли предвидеть подобное поведение стран Запада, они бы действовали иначе, и с самого начала вели бы иную войну.