Книга молодых родителей. Проверенные способы воспитания и ухода в первые годы жизни ребенка

В 2015 году ВОЗ опубликовала заявление, что «на популяционном уровне показатели кесарева выше 10 % не связаны со снижением показателей материнской и детской смертности». «Следует приложить все усилия для обеспечения нуждающихся женщин кесаревым сечением, а не стремиться к достижению определенного показателя». Если соотнести данные применения кесарева сечения и графики младенческой смертности в мире и России, станет видно: после определенного уровня рост числа операций перестает снижать летальность. Наиболее показателен пример Бразилии. Здесь более 40 % родов происходят с применением кесаревых сечений, и при этом младенческая смертность на очень высоком уровне по сравнению с европейскими странами. Более того, получается, первые 10 % кесаревых снижают летальные исходы, а вот последующие 30 % их увеличивают, так как без показаний операция является более рискованным вариантом.

Сразу оговорюсь: статистика – дело непростое, все считают по-разному, и единое мнение относительно «оптимальной» частоты так и не выработали. Снижение материнской смертности, например, может быть успешным и при коэффициенте в 15 %. В той же Голландии к 1950 году материнская смертность упала ниже 20 смертей на 100 000 живорождений, при том что кесарево делалось не более чем в 2 % случаев. Общепринятые показатели в 10–15 % условны. Однако выше 15 % могут быть связаны с избыточной смертностью.

Почему так? Любая операция – это хирургическое вмешательство, связанное с целой группой рисков, которых при естественных родах нет. Например, осложнения от наркоза. И в этом следует отдавать себе отчет. Прежде всего самой женщине. У остальных – государственных структур, медицинского сообщества и других «участников процесса», так или иначе влияющих на принятие решений, – всегда есть свои мотивы, кроме «заботы о благе рожениц». А значит, есть повод для влияния на женский выбор.

К примеру, экономические. Операция кесарева сечения дороже, и неважно, идет ли речь о частной или государственной клинике. Могут быть и личные мотивы. Врач тоже человек, ему хочется вовремя уходить домой, где его может ждать семья и дети. Его волнует заработок, выполнение плана и множество бытовых вещей. В результате к анализу объективного состояния пациентки примешиваются нормативы – укладывается он в них или нет, одобрит завотделением его назначение или нет. К тому же не хочется рисковать репутацией. Все-таки предсказуемость кесарева – страховка от судебных обвинений. Это можно, мне кажется, назвать основным мотивом назначения операции без реальных показаний.

Естественные роды – это несколько часов напряжения, опасность непредвиденных обстоятельств, даже если «ничего не предвещало». Это отношения, которые надо выстраивать всем участникам процесса в достаточно нервозной ситуации. И такие перспективы одинаково напрягают и роженицу, и тех, кто призван ей помогать.

Никто не хочет сталкиваться с системой, бороться с ней в моменты абсолютной уязвимости, отстаивать права сквозь пот и боль схваток. Проще пережить все, как говорится, в бессознательном состоянии. Потом очнуться, забрать ребенка, и скорее домой, в привычную обстановку, под защиту родных и любимых. Вот и архитектура выбора. На языке маркетологов все звучит примерно так: продать можно что угодно, если все делать правильно. Так и с кесаревым: при «правильной подаче» любую женщину можно подтолкнуть к операции.

Сколько людей выбирают путь наименьшего сопротивления, где нет борьбы с врачом, с системой, с неизвестностью и с болью? Беда в том, что это вполне понятное желание порой заслоняет другие аргументы. Сколько бы ВОЗ ни призывала информировать женщин о последствиях каждого вида родоразрешения, на деле в этом заинтересованы единицы. И тут лотерея, на какого врача попадете.

Приведу два главных, на мой взгляд, аргумента в поддержку более осмысленного подхода:

• Во-первых, исследования доказывают, что кесарево после начала родовой деятельности, как любая экстренная ситуация, связано с большим риском, чем успешные вагинальные роды или запланированное кесарево.

• Во-вторых, легкомысленный отказ от естественных родов, когда ничего не препятствует – это недооценка рисков хирургического вмешательства, отсутствие понимания последствий для роженицы, ребенка и последующих беременностей, то есть будущего семьи.

Мне повезло – у меня были необходимые ресурсы и для изучения вопроса, и для консультации с продвинутыми специалистами. Тем не менее инициатива по проверке, подтверждению, расширению информации всегда исходила от меня. Я прекрасно помню тоску и нетерпение в глазах людей: «Оно тебе надо?» Мне – надо! Надеюсь, вам тоже.

Следующая часть главы посвящена результатам большого исследования с говорящим названием: «Кесарево сечение в сравнении с естественными родами: риски и преимущества». Авторы собрали все, что было изучено до них. Они проанализировали массив данных на доказуемость или недоказанность краткосрочных и долгосрочных эффектов каждого вида родоразрешения – для мамы и для малыша.

Знание – лекарство от страха