Книга о шпионах для пытливых умов

Азербайджанский национальный центр многие годы занимался подпольной деятельностью, но в 1988 году, когда ситуация в Нагорном Карабахе стала накаляться, «легализовался», проведя пресс-конференцию в Обществе азербайджанской культуры, которое в то время находилось на проспекте Сакарья, и продолжил функционировать уже открыто. Через два года, когда Азербайджан сделал первый шаг к независимости – пусть, возможно, и не благодаря успехам национально-освободительного движения, а в результате того, что Советский Союз уже начинал рушиться под собственной тяжестью, – Кенгерли, руководители Общества Джемиль Унал и Ахмет Караджа, а также их соратники по борьбе, как мусаватисты, так и представители Народного фронта, собрались, чтобы отпраздновать это событие бокалом шампанского.

26 июня 1992 года недавно избранный президент независимого Азербайджана Абульфаз Эльчибей прибыл в Анкару, чтобы официально открыть посольство своей страны. Церемония прошла на высшем дипломатическом уровне, присутствовали президент Турции Тургут Озал, премьер-министр Сулейман Демирель, министр иностранных дел Хикмет Четин. Среди тех, кто выступал перед ними, был и Мехмет Кенгерли.

Как опасно недооценивать Алиева

В 2006 году, когда Кенгерли скончался в Мармарисе, Эльчибея уже не было в живых. Человек, возглавлявший Азербайджан, не был представителем ни Мусавата, ни Народного фронта.

Президентом вот уже три года как был Ильхам Алиев – сын Гейдара Алиева, самого главного проводника русского коммунизма в Азербайджане, сотрудника советской спецслужбы КГБ, в рядах которой он достиг звания генерал-майора, единственного тюрка, который смог войти в правящую верхушку КПСС; сын того самого человека, с которым Кенгерли и его соратники столько лет вели борьбу.

Двадцать лет руководил Гейдар Алиев советским Азербайджаном; затем, после паузы в несколько лет, еще десять лет единолично правил Азербайджаном независимым, а потом передал власть сыну.

И вот что еще интересно: когда Алиев, потеряв пост в Политбюро, занимал скромный пост председателя Верховного совета Нахичеванской автономной республики, его поддерживала Турция, и в особенности – премьер-министр, а впоследствии президент Сулейман Демирель. И даже в те дни, когда Демирель вместе с Эльчибеем и Кенгерли участвовал в церемонии открытия азербайджанского посольства, он продолжал оказывать поддержку Алиеву; посредником между ними был член правительства, государственный министр Джавит Чаглар.

Абульфаз Эльчибей пришел к власти, свергнув президента переходного периода Аяза Муталибова, на которого возложил ответственность за Ходжалинскую резню[366] и потерю Шуши и Лачина. Когда же против самого Эльчибея поднял восстание полковник Сурет Гусейнов, Анкара даже не пыталась как-то повлиять на ситуацию. Тогда Эльчибей вызвал из Нахичевали Алиева и своими руками отдал власть коммунистическому лидеру, с которым столько лет боролся.

Еще один факт: именно Демирель в 1995 году предупредил Алиева о готовящемся государственном перевороте и тем самым помог ему остаться у власти.

Человеком, задумавшим свергнуть Алиева, был заместитель министра внутренних дел, командующий ОПОН (Отрядом полиции особого назначения) полковник Ровшан Джавадов. Как утверждают некоторые, ему помогала группа граждан Турции, связанная с НРО.

Демирелю рассказал о готовящемся заговоре Сёнмез Кёксал, кадровый дипломат, которого он назначил на пост главы НРО. Произошло это 10 ноября 1995 года в Копенгагене на конференции ООН. Узнав подробности, Демирель был неприятно поражен. Вот, оказывается, как далеко зашло!

Во-первых, в спецслужбе всегда ворчали, что начальство им назначают из военных; на этот раз Демирель изменил традиции, но поставил руководить Национальной разведывательной организацией опять не разведчика, а дипломата; это вызвало недовольство в ее рядах. Некоторые сотрудники НРО начали действовать без оглядки на начальство, руководствуясь собственными политическими предпочтениями.

Одним из них был Ферман Демиркол, представитель Турецкого агентства сотрудничества и развития (TIKA) в Баку, имевший связи с НРО. Несколько лет спустя он расскажет, что 16 марта встретился в Баку с депутатом Меджлиса от ПНД Мустафой Дагджи и заключил с ним своего рода договор о поддержке: если переворот будет успешным, ПНД признает, что поддерживала его, а если нет – то нет[367].