Книга, обманувшая мир

Когда я начал читать «Архипелаг» в 1979 г., то прежде всего был поражен, изумлен, ошарашен элементарной безграмотностью текста, обилием примитивного орфографического вздора. Тот, кто видел это сочинение в издании «Советского писателя» 1989 г. тиражом в 100 тыс. или то, что в 2007 г. вышло в Екатеринбурге тиражом уже в 4 тыс. (за 18 лет падение в 25 раз), может мне не поверить: ведь там по крайней мере с орфографией вроде все в порядке. Действительно. А дело в том, что в 1989 г. у нас во всех редакциях существовали многочисленные редакторы, бюро проверки, наконец, корректоры. Только благодаря этому сочинение Солженицына и вышло у нас в грамматически пристойном виде, за одно это ему следовало бы благодарить Советскую власть, а не брехать о ней.

Но издание, которое я приобрел во Франкфурте, вышло в Париже в таком зачуханном виде, где по скаредности хозяина или директора издательства «ИМКА-Пресс» Никиты Струве нет ни редакторов, ни корректоров — ведь им надо платить! Там книги выходили в таком виде, в каком автор представил рукопись, т. е. тут он голенький, без обработки, правки и прикрас. Что ж, это имеет свои достоинства с точки зрения подлинного знания об авторе.

Пойдемте прогуляемся по тексту «Архипелага». Я сразу — чуть не в обморок, когда прочел вместо «ас» (летчик) — «асС»… И далее: «нивелЛировать… балЛюстрада… агГломерат… мусСаватист… карРикатура и даже — анНальное отверстие…» Придя в себя, я подумал, что ж, это все-таки слова иностранного происхождения, не будем строги. Но с другой стороны, ведь автор имел высшее образование, окончил Ростовский университет, был там сталинским стипендиатом, да еще — два курса знаменитого московского Института истории, философии и литературы (ИФЛИ). Как же так?

Но вот ещё: «военная кОмпания… РККА обладало… прЕуменьшено» (1, 439).

Ну, первое словцо опять иностранного роду-племени, второе — аббревиатура, тоже случай непростой, да и с этими «пре-» и «при-» многие путаются. Но имеет ли на это право нобелевский лауреат?

Однако же вот слова исконно, кондово русские, но и тут такая же достослезная картина, и мое изумление подскочило еще выше. Судите сами. Вместо «навзничь» автор пишет «ничком» и наоборот. Или: «западозрЕть… женщина в шелковом платьИ… мы у них в презреньИ… рассказ об одном воскресеньИ… при многолюдьИ… на мелководьИ… в ПоволжьИ… в ЗаполярьИ…» Опять однотипная неграмотность!.. Или: «вещи бросаются в тут же стоящИю бочку… Маркелов стал нЕ много, нЕ мало председателем месткома…» Но если все это были ошибки, так сказать, вполне «доступные» русскому человеку, то вот уж нечто вовсе запредельное: «восСпоминания» и даже — «подписСи» (2, 475)… Нет, так не мог написать русский человек, это что-то заморское. А разве может русский человек, русский писатель написать «дети околевали». Как о щенках!

И с географическими названиями то же самое. Ну, ладно опять же, он не знал, как правильно писать название немецкого города Вормдитт, в котором его арестовали в феврале 1945 г., простим ему и Маньчжурию без мягкого знака, не будем стыдить и за то, в США на одном митинге он воскликнул по поводу радостной встречи: «Я должен был встретиться с американцами ещё на Эльбе, но меня арестовали!» А на самом деле 48-я армия, в которой он служил, шла не на Эльбу, а на Вислу в направлении города Эльбинг, который он спутал с Эльбой…

Однако же ведь нобелиат в таком духе упрямо твердил и о советских городах: «КишЕнев» (1, 134)… «КишЕнев» (I, 565)… «КишЕнев» (3, 538)…

«юристы АлмЫ-Аты»… И даже знаменитый Халхин-Гол у него — Халхингол. А казалось бы, незабываемая Таруса, где он провел свой медовый месяц, у него ТарусСа, как и ТартусСкий университет. Не умел правильно написать «Лодейное Поле», «Наро-Фоминск», «Иваново-Вознесенск», «Хакасия», «поселок Железинка», «Бауманский район»… Пусть бы уж писал, как хочет, иностранные имена: «ТрумЕн» (3, 52) или «Мао-дзе-Дун» (1, 265). Но ведь и простые русские имена вышли из-под его пера в неприличном виде: «ВячИслав»… «КЕрилл…» А у Солженицына был друг юности Кирилл Симонян, с которым он во время войны переписывался. Неужели так и писал: «Дорогой Керюша!» А тот не обижался?

И вот что ещё изумляет. Он же такой верующий, что аж возомнил себя «мечом Божьим», и однако же библейский ГОлиаф у него ГАлиаф… Еще и КесСарийский… И уж вовсе умопомрачительная трансформация: не Троице-Сергиева, а ТроицКО-СергиевСКАЯ лавра. Будто она получила название не в честь святой Троицы и своего основателя преподобного отца Сергия, а в память каких-то безвестных товарищей Троицкого и Сергиева.