Искусный устад Рухи, старательно заботясь о чести и славе [Абдулла-хана], стреляя из ружей, метая камни, быстро свалил на землю большую часть стен и башен крепости; вершины крепостных башен, которые возвышались до высшей точки твердыни Сатурна, сровнял с землей.
Распорядительный эмир Низам ад-даула Кулбаба кукельташ также приложил все свое старание в подготовке оружия и всего необходимого для завоевания крепости. Постоянно зажигая огонь битвы, огонь сражения, он поднимал руку битвы. Его величество [Абдулла-хан], характеризуя великого, высокосановного эмира, языком, рассыпающим перлы [слов], произносил: “Если бы у нас был еще один муж, подобный Кулбаба, который прилагал бы такое же старание в устройстве дел, в приведении в порядок состояния всех дел [в стране], то благодаря величию могущественной державы я завоевал бы, /
Да, именно благодаря таким [качествам], помимо того что он [был наделен] высоким достоинством кукельташа, [Абдулла-]хан оказал ему исключительную милость, назначив его на высокую должность в диване и [передав] всю полноту власти (ихтийар) в своем благословенном дворе. Поводья всех дел, упорядочения важных дел, [касающихся] вилайетов, он вложил в его руки. Поэтому все столпы государства и вельможи его величества посещают его дом. Во всех важных и частных делах, касающихся всего, они выражают покорность его указаниям, [доставляющим] радость.
Прошло два месяца, как мятежные враги находились в осаде в этой укрепленной твердыне. Трудности, [связанные] с продолжением блокады, дошли до того, что утренний ветер через щели мучений и изнурения приносил лишь бедствия этим несчастным. Когда он дул, то от близких и дальних [земель] приносил лишь дорожную пыль, [покрывая] лица этих несчастных. Жители крепости признали, что, став на путь войны и сражения, ссориться с полчищем звезд на небе счастья выше человеческих сил. Смущенные этим обстоятельством, они обнаружили растерянность и беспокойство. Око судьбы смотрело, ожидая, какой фокус придумает счастье [хана], увеличивающееся с каждым днем, чтобы убрать с большой дороги счастья шипы этих мыслей. Уши времени надеялись [услышать] звучание песни о том, какая удача заставит взойти звезду счастья на горизонте победы и торжества [хана], которая заставит закатиться над высшей точкой крепости, подобной небесной, звезду несчастья толпы, потерпевшей поражение.
В это время от страха перед величием хакана [Абдулла-хана], подобного Фаридуну, в сердца жителей крепости начали проникать беспредельная боязнь, смятение, страх и ужас.