Книга убийств

Во время церемонии принесения присяги, одетый, как всегда, в парадную форму и увешанный разноцветными ленточками, новый шеф полиции торжественно провозгласил, какой будет его главная задача: полнейшая нетерпимость к любым нарушениям со стороны подчиненных. На следующий день Брусард уничтожил тщательно оберегаемую всеми систему связи между полицией и горожанами, заявив, что она ни в коей мере не служит снижению уровня преступности, а панибратские отношения с простыми гражданами лишают департамент профессионализма.

— Безупречный Джон Дж. Брусард, — сказал я. — Возможно, именно он похоронил дело Джейни Инголлс. Есть какие-нибудь идеи — почему?

Майло ничего не ответил, сделал еще глоток и снова посмотрел на альбом с фотографиями.

— Похоже, его действительно прислали именно тебе, — сказал я.

Он по-прежнему молчал, и я немного повременил.

— Какие-нибудь новые факты по делу Инголлс? Майло покачал головой.

— Мелинда Уотерс так и не нашлась?

— Даже если бы и нашлась, я бы об этом не узнал, — ответил он. — Когда я перешел в новый участок, то оставил это дело. Она вполне могла выйти замуж, нарожать детей и сейчас живет в симпатичном маленьком домике с большим современным телевизором.

Он говорил слишком быстро и слишком громко. Я достаточно хорошо разбираюсь в своем деле, чтобы услышать в голосе беспокойство.

Майло провел пальцем под воротником. Лоб его блестел от пота, морщины вокруг губ и глаз стали еще отчетливее.

Он допил третий стакан, встал и направился в сторону кухни.

— Жажда замучила? — заметил я.

Майло замер на месте, потом резко развернулся и наградил меня мрачным взглядом.

— Кто бы говорил. Посмотри на свои глаза. Еще скажи, что ты бросил пить.

— Сегодня утром не выпил ни грамма, — заметил я.

— Поздравляю. Где Робин? — сурово потребовал он ответа. — Что, черт подери, между вами происходит?

— Ну, — ответил я, — почтальон принес мне кучу всего интересного.

— Угу. Где она, Алекс?

Слова застряли у меня в глотке, и я начал задыхаться. Мы молча смотрели друг на друга. Он рассмеялся первым.

— Я скажу, но только после тебя.

Я рассказал ему основное.

— Значит, для нее это была возможность проявить себя, — сказал Майло. — Она успокоится и вернется.

— Может быть, — ответил я.

— Такое и раньше случалось, Алекс. Спасибо за напоминание, приятель.

— Знаешь, сейчас мне кажется, что это другое. Она молчала о предложении две недели.

— Ты был занят, — напомнил он.

— Думаю, дело не в моей занятости. Знаешь, она так странно на меня смотрела в Париже. А потом уехала. Трещина стала шире.

— Ладно тебе, — сказал Майло. — Где твой оптимизм? Ты же всегда проповедуешь, что в жизни следует видеть только хорошее.

— Я не проповедую. Я предлагаю.

— В таком случае я предлагаю тебе побриться, протереть глаза, надеть чистую одежду, прекратить игнорировать ее звонки и, ради всех святых, попытаться все исправить. Вы с ней ведете себя, как…

— Как?

— Я собирался сказать, как муж и жена, которые прожили вместо сто лет.

— Мы ведь не женаты, — ответил я. — Мы с Робин столько лет вместе, но ни один из нас не предложил узаконить наши отношения. О чем это говорит?

— Вам не нужны бумажки. Поверь, я очень хорошо все понимаю.

Они с Риком живут вместе очень долго, гораздо дольше, чем мы с Робин.

— А вы бы узаконили ваши отношения, если бы могли?

— Возможно. Наверное. А что вообще между вами произошло? Какие проблемы?

— Это очень сложно, — заявил я. — И я вовсе не избегаю ее. Просто так получается, что нам не удается поговорить.

— Постарайся сделать так, чтобы удалось.

— Она все время в разъездах.

— Лучше старайся, черт тебя подери.

— А с тобой что происходит? — спросил я.

— Острая потеря иллюзий. На фоне хронического разочарования: меня добивает работа. — Майло хлопнул меня по плечу. — Понимаешь, мне нужно, чтобы в моей жизни хоть что-нибудь оставалось постоянным, приятель. Вот, например, вы. Я хочу, чтобы у вас с Робин все было хорошо. Ради моего спокойствия. Неужели я слишком много прошу? Да, конечно, это эгоизм, но зато искренний.

Ну что на такое скажешь?

Я сидел, а Майло вытер лоб, который тут же снова покрылся испариной. Он казался таким несчастным, что я вдруг почувствовал себя виноватым — безумие какое-то.

— Мы постараемся разобраться, — пообещал я. — А теперь объясни, почему ты так отреагировал на фотографию Джейни Инголлс?

— Низкий сахар в крови, — сказал он. — Не успел позавтракать.

— Понятно, — ответил я. — Поэтому ты стал пить водку.

— Я думал, что забыл про то дело, — пожав плечами, проговорил Майло, — но, похоже, мне следовало попытаться довести его до конца.

— Может, «НР» означает, что кто-то хочет, чтобы ты занялся этим убийством. А как насчет остальных фотографий из альбома, ты видел какие-нибудь раньше?

— Нет.

Я посмотрел на перчатки, которые он снял.

— Хочешь проверить отпечатки?

— Возможно, — ответил он и поморщился.

— Что?

— Призраки прошлых поражений.

Майло налил себе четвертый стакан, в основном сок и чуть-чуть водки.

— У тебя есть догадки насчет того, кто прислал альбом? — спросил я.

— Звучит так, будто у тебя есть?