Книга утраченных имен

– Но что я могу сделать? Я обещал ему, что помогу только тебе, а не твоей матери.

– Я не могу ее бросить. Это невозможно.

– Ева, она разговаривает с акцентом, и потом, честно говоря, она очень похожа на еврейку. Риск слишком велик. Ее непременно схватят. А потом она выдаст меня…

– Но вы же не откажете нам в помощи? – Панику в душе Евы сменил гнев. – Мой отец много лет проработал у вас. Он был надежным, добрым.

Лоб месье Гужона сжался в гармошку, казалось, еще секунда, и он расплачется.

– Ева, я хочу тебе помочь, но если обнаружится, что я занимался подделкой документов, тем более для польских евреев…

– Вас могут арестовать или даже казнить. Я знаю. – Ева, подойдя к нему поближе, понизила голос. – Месье Гужон, я знаю, о чем прошу вас. Но наш единственный шанс – это выбраться в свободную зону. А потом я постараюсь придумать, как вернуться за отцом.

– Я… я не могу сделать того, о чем ты просишь. – Он отвернулся. – У меня есть жена и ребенок, я должен подумать о них и…

– Мой отец доверял вам. Он отдал последнее, что у нас было.

Месье Гужон глубоко вздохнул, но ничего не ответил.

– Пожалуйста, месье. – Она подождала, пока он посмотрит на нее. – Я вас умоляю.

Он снова вздохнул:

– Я дам тебе несколько бланков для удостоверений личности, Ева, и еще бланки разрешений на проезд. Это все, что я могу сделать. Ты всегда была хорошей художницей, я этого не забыл.

– Вы… вы хотите, чтобы я сама их подделала? – Заполнить личную информацию: имя, место и дату рождения довольно просто, но как подделать все остальное?

– Но вы же дали слово моему отцу, месье Гужон!

Он проигнорировал ее возмущение и продолжил едва слышным голосом.

– Я постараюсь найти чернила такого же цвета, как и те, что используются на печатях. В шкафу, где хранятся канцелярские материалы, должны быть такие. Но тебе нельзя здесь оставаться. И если кто-нибудь узнает, что ты сделала, я скажу, что ничего не знал. Что ты украла документы.

– Но… – начала было Ева, однако он прошмыгнул мимо нее и выскочил из кабинета. Она осталась одна, тяжело дыша и размышляя о том, что ей делать дальше. Продолжить стоять на своем и умолять о помощи? Она никогда не делала того, что предложил ей месье Гужон.

Несколько минут спустя он вернулся, держа в руках маленький конверт.

– Вот. Здесь все необходимое. Используй как образец твои настоящие документы, возьми какие-нибудь старые фотографии и обрежь их, чтобы вклеить в свидетельства; ваши нынешние наверняка испорчены красными печатями. Я также вложил аннулированное разрешение на проезд, чтобы ты знала, как оно должно выглядеть. Вам с матерью они понадобятся, чтобы выехать в свободную зону. Еще здесь бланк свидетельства о натурализации для твоей матери, чтобы объяснить ее акцент, и бланк свидетельства о рождении для тебя. Их довольно просто будет заполнить.

– Но я не знаю, как…

– Надо спрятать все это под пишущей машинкой, – продолжил месье Гужон, прерывая ее возражения, затем взял чехол с машинкой, поставил к себе на стол и открыл. Осторожно вытащив машинку из чехла, он положил на дно конверт и степлер, поставил машинку сверху и закрыл чехол. И вручил его Еве. – Когда будешь уходить, держись уверенно. Тебя не остановят, а если попытаются, делай вид, что тебя это страшно оскорбляет. Большинство солдат еще совсем мальчишки, они только притворяются грозными.

Она крепко сжала ручку чехла правой рукой.

– Месье Гужон, я не умею подделывать документы! Это невозможно.

– Больше я тебе ничем не могу помочь. Помнишь, что говорил тебе отец? Что Бог наградил тебя даром художника? Тебе выпал шанс этим даром воспользоваться.

В голове крутились тысячи вопросов, но с ее губ в конце концов слетел только один:

– Но… куда нам идти?

Он смерил ее бесконечно долгим взглядом.

– От кузена моей жены я слышал о городе под названием Ориньон, он находится где-то в восьмидесяти километрах к югу от Виши, – быстро проговорил он. – Я слышал, что там дают приют детям, а потом переправляют их в Швейцарию. Возможно, и вам с матерью тоже помогут.

– Ориньон? – Она никогда не слышала этого названия. – Неподалеку от Виши? – Этот город-курорт ассоциировался теперь с марионеточным правительством премьер-министра Филиппа Петена и, без сомнения, кишел нацистами.

– Ориньон – крошечный городок в горах у подножия старых вулканов, он не имеет никакого стратегического значения. У немцев нет причин интересоваться им, а значит, это идеальное место для укрытия. Теперь ступай, Ева, и не возвращайся. Да хранит тебя Бог. Я сделал все, что мог. – Он отвернулся так быстро, что у нее возникло ощущение, будто весь предыдущий диалог был лишь плодом ее воображения.

– Merci, месье Гужон. – Низко склонив голову, она вышла из его кабинета и уверенными шагами спустилась по лестнице, каждый мускул ее тела был напряжен, на лице застыла улыбка. Молодой немецкий офицер все еще стоял внизу, и, когда она проходила мимо, он слегка прищурился.

– Я думал, вы оставите машинку там, – сказал он, вставая перед ней.

– Это другая, ее нужно починить, – без запинки ответила она и снова похлопала ресницами. – Мне нужно идти.