Книга волшебных историй (сборник)

Отмахнулась: – Ну, Фридрих и Елена… Бывают такие вечера, когда они не грызутся, а как бы шерочка с машерочкой… Я сидела с ноутбуком, у них за спинами, крутила одну идейку рекламы кофейного напитка – вкалывала тогда в агентстве Баринга… Лица обоих видела в зеркале над теликом. Они смотрели новости. Там вообще новости крутят весь день, не выключая – то «Си-Эн-Эн», то «Би-Би-Си»… то немецкие, то российские программы. Какое-то безумие, как будто с них кто-то мониторинг требует. Я и не думала за ними шпионить, просто сидела, мозги ломала над чертовой рекламой…Но иногда застревала взглядом на… Елене. У меня, знаешь, когда-то была мысль сделать ее портрет, настоящий портрет: бывают моменты, когда она вдруг теряет над собой контроль – ну, если в бешенство впадает или чему-то сильно удивляется. У нее так порочно и жалостно отвисает нижняя губа… и тогда она просто копия одной нашей соседки, та была клептоманка, ее все время ловили в продуктовых магазинах – она под кофтой водку выносила. И когда ее ловили, – ну там, милиция, то-се, акт составляют… она кричала: «Ой, сирота я, сирота-а-а! ой же как меня обидеть легко-о-!» – и губа отвисала так… Ну, неважно! Короче, они лениво перебрасывались словами, так что читать их было легко… И я случайно… понимаешь, я правда, не собиралась подслушивать, зачем мне?.. В общем, Фридрих сказал, что Андрей участвует в какой-то операции

российским экспертом… Так и сказал: «Андрей – консультант, он ведь там все знает». И еще: «МАГАТЭ?! Ну, эти болваны могут отдыхать…». В общем, как я поняла, на Семипалатинском полигоне проводилась какая-то секретная операция – сбор плутония, что ли… Якобы, собрали чуть не двести кило… И Елена говорит: «Ничего себе, аппетитный кусочек…». И еще: «…а что эта пропасть денег…?», – и дальше что-то неинтересное, и я перестала слушать… Но вот про Крушевича помню. А ведь это нормально, он ведь правда специалист?… – и с интонацией старательной ученицы: – Это хорошо, что я вспомнила?

Леон сказал: – Ты моя умница. Ты – самая вострая, самая приметливая… самая-самая… А сейчас сделаем перерыв… угадай, на что!

Не та ли это совместная секретная операция Казахстана, России и Америки, на которую потрачено 150 зеленых лимонов, частью по программе Нанна-Лугара, частью – напрямую из Лос-Аламоса, – так называемая «Программа совместного уменьшения угрозы», проведенная, тем не менее, почему-то втайне от МАГАТЭ?..Сейчас можно только предполагать – какую выгоду извлек наш выдающийся эксперт-атомщик из своих «консультаций», и как под шумок поживился плутонием, добытым и заначенным до нужного момента, чтобы поплыть прямиком в Бейрутский порт из какой-то там бухты? И в таком случае: как здесь задействован Фридрих, или, скорее… Гюнтер?

Леон выжидал, когда можно будет вскользь ненавязчиво произнести имя Гюнтера – пожалуй, единственное, что его сейчас интересовало. Нет, неверно: интересовало многое. Например, зачем вообще Фридриху понадобилось вытаскивать в Лондон встреченную в Алма-Ате внучатую племянницу, девочку, с такой обременительной особенностью, как врожденная глухота? Что, собственно, она, с ее умением читать по губам… Стоп! Может, дело именно в этом?

Спросил у Айи напрямую.

Она серьезно ответила:

– Нет. Нет… Он, конечно, пытался меня как-то приспособить – в начале… Ну, как это там называется: курьер, связной, да?… Но когда я взбрыкнула, просто оставил тему, махнул на меня рукой. Бывает же так в семье – неудачный бесполезный ребенок, куда его? Но Фридрих меня не прогонял, даже когда я сбрендила и жутко колобродила – знаешь, все эти выверты левой британской богемы… С удовольствием ходил со мной на соревнования по фигурному, – я до сих пор люблю их смотреть, на выставки с моим участием. По фотографиям давал какие-то советы, вполне толковые – у него между прочим, отличный вкус. И если б не Елена, которую трясет, стоит мне появиться в доме… Знаешь… – Айя помедлила, будто мысленно проверяла то, что собиралась сейчас сказать:

– Думаю, Фридрих меня просто любит.

– То есть? Влюблен? – нахмурился Леон.