Книгоходцы особого назначения

Овладевали мы и стихией огня в более масштабном объеме. Преподавал нам ее джинн, которого я случайно вызвала в прошлом году на уроке спиритизма. Хаким оказался учителем от бога. Студенты его обожали, настолько он интересно все рассказывал и показывал. На его уроках не было отстающих, так как даже самым глупым и ленивым он умудрялся разжевать материал так, что те, хлопнув себя по лбу, восклицали: «Так это же просто!» И создавали именно то, что требовалось. К тому же наш новый преподаватель имел поистине стальные нервы и ангельское терпение. Его невозможно было вывести из себя. Он мог скрупулезно объяснять материал столько времени, сколько нужно, не нервничая, не повышая голоса и продолжая быть непробиваемо спокойным и дружелюбным. Вероятно, он познал дзэн в высшей форме за те три тысячелетия, что провел в заточении в кувшине. Лично я некоторых из школяров уже прибила бы за тупость, а он ничего, повторял, и повторял, и повторял, пока до них не доходило.

Мне на его уроках поначалу было трудно, так как после летней практики и дара русалок по овладению стихией воды, с огнем управляться было сложно. Я путалась, сбивалась и вместо огненного заклинания могла вызвать дождь или еще что похуже. Но ничего, благодаря терпению и мудрости джинна я стала получать пятерки по стихии огня, так же как и по всем прочим предметам.

Хаким уже полностью обжился и освоился в школе и в Межреальности, которую он за летние месяцы успел осмотреть. Мы с ним как-то имели беседу: я интересовалась, не пожалел ли он о том, что попал в мои загребущие ручки, а потом сюда, в ВШБ. Джинн лукаво улыбнулся, потрепал меня по голове и сказал, что он впервые за многие столетия счастлив и чувствует себя на своем месте.

Появились у нас на втором курсе и новые сугубо теоретические предметы: психология рас, теория бытовых обычаев различных обществ, языки. Так, кроме рунного алфавита в этом году мы учили древний язык эльфов, который уже давно вышел из употребления и сохранился лишь в некоторых нереальностях да в старинных книгах. Даже Ривалис и Тельтина, которые вообще-то эльфы, выли, заучивая склонения и времена древнего языка своего народа. Вместо спиритизма у нас теперь было предвиденье, которое вела та же преподавательница.

Магистр Ксенофондир Дорингор в этом году дал нам доступ к новым гримуарам. Эти книги были еще похлеще тех, что мы изучали на первом курсе. Некоторые обладали зачатками интеллекта; другие были магическими, в том смысле, что прочесть их могли только маги; третьи были не просто разумными, но и могли общаться. Так, читаешь себе спокойно текст, отвлечешься или задумаешься, и вдруг посреди страницы могла возникнуть надпись огромными буквами: «А ну смотри сюда, бестолочь! Читай и запоминай!» А если ей в сердцах ответишь, то книга могла захлопнуться — тут главное было успеть отдернуть пальцы — и потом ее не открыть никакими силами. Она просто отказывалась сотрудничать.

Обучали нас и построению более сложных книжных порталов. Если в прошлом году нам их программировали преподаватели, с тем, чтобы книгоходцы вываливались максимально близко к большому скоплению книг, то сейчас нас учили самим наколдовывать эти «программы». Предполагалось, что по окончании второго курса мы сможем выходить из книжных порталов не возле библиотек, а там, где нам нужно. В выбранном мире, разумеется, и пока только в нереальном. Привязка к реальностям, особенно к техническим, являлась гораздо более сложной и должна была учитывать слишком много факторов. Так что эту науку книгоходцы постигали лишь к окончанию школы, а до того продолжали выходить у библиотек.

Жирафам давались сугубо «женские» предметы. На стилистике изучали костюмы разных реальностей и нереальностей, прически, макияж, украшения. И танцы… Вот это был сущий кошмар для меня. Все эти странные «средневековые» танцы, с кучей па, поклонов, приседаний, невероятным количеством фигур, сменой партнеров, когда медленно движешься по залу… Даже местный вальс, и тот состоял из кучи фигур, а не простое «раз-два-три, раз-два-три». Я откровенно ненавидела данный предмет и посещала только из необходимости. Лучше уж очередного зомби упокоить, ей-богу!

Никуда не делись и прошлогодние бестиология, фейриведенье, некромантия, боевая магия, верховая езда, фехтование и физическая подготовка. Но это был привычный ужас, так что его воспринимали как само собой разумеющееся.

Я делала успехи в общении со стихией воды. Учила всё новые и новые заклинания, которые мне давались легко, и мечтала, когда же дойду до формулы вызова элементалей. Я теперь могла…

Ну и занятия с Аннушкой. Вот это словами не передать… Темная фея измывалась надо мной и Карелом с особым извращением. Нет, лекции были нормальными. По пятницам мы дисциплинированно записывали теорию в теплой уютной аудитории, а вот раз в неделю (или в субботу или в воскресенье — тут уж как левая нога феи решила) магистр вышвыривала нас на практические занятия.