Книготорговец из Флоренции

Позже Федерико закажет свой портрет с малолетним сыном и наследником. На этом портрете правитель Урбино сидит в кресле с золотыми шишками; поверх доспехов наброшен отделанный горностаем плащ, на поясе меч, у ног – шлем с опущенным забралом. Единственным глазом Федерико читает большой том в кожаном переплете. Именно такой образ он старательно создавал: государь, воин, но в первую очередь книгочей.

Образ Федерико как воина-ученого воспел в длинной (26 000 строк) поэме его придворный поэт и живописец Джованни Санти, будущий отец Рафаэля. Хотя Федерико «увенчан лаврами» на полях сражений, писал Санти, он посвятил себя «дисциплине ума» и «возвышенным темам». Федерико читал Аристотеля, изучал алгебру, исследовал небеса с лучшими астрологами и, вкушая скромные трапезы, слушал древнюю историю и рассказы о воинских деяниях. Он держал при дворе по меньшей мере пять человек, чьей обязанностью было читать ему вслух за едой[554]

.

Федерико и впрямь был жадным пожирателем книг. Как и король Альфонс, он предпочитал римских историков и трактаты о военном деле – Ливия, Цезаря и Плутарха. По мнению Веспасиано, именно знанию истории он обязан своими победами. «Военачальник, знающий латынь, – утверждал Веспасиано, – имеет преимущество над теми, кто ее не знает»[555]. Великим постом ему читали богословские труды, а еще он любил философию. Веспасиано утверждал, что Федерико стал «первым из государей, усердно изучавшим философию»[556]

(хотя его заклятый враг Сиджизмондо Малатеста был, как показывает перезахоронение Плифона, рьяным платоником). Федерико особенно любил обсуждать сложные отрывки из «Никомаховой этики» Аристотеля, трактата, из которого он, как прежде Козимо и король Альфонс, мог узнать, что тратить большие средства пристойно – добродетель.

Федерико определенно тратил большие средства. Он собирал манускрипты примерно с 1460-го, но лишь в 1465-м, когда к его дворцу пристроили новое крыло, задумался о том, что ему нужна библиотека и что эта библиотека будет, по словам Джованни Санти, «подобрана столь хорошо, чтоб угодить уму любому»[557]. Как написал Веспасиано, «он замыслил то, что тысячу лет не замышлял ни один государь», то есть завести лучшее в мире собрание книг. По словам Веспасиано, Федерико, не думая о расходах, посылал за кодексами в любое место Европы, а также держал «тридцать или сорок переписчиков»[558]

.

В таком проекте было не обойтись без Веспасиано. Во-первых, он знал, где найти «образцовые экземпляры» для копирования. Однажды он отправился в Урбино с перечнем книг всех библиотек Италии: Ватиканской, замка в Павии (где хранилась тысяча манускриптов) – «и даже, – хвалился он, – перечнем книг Оксфордской библиотеки, который мне прислали из Англии»[559]. Еще он знал, что́ есть в великолепной библиотеке Неаполя (благодаря связям с Альфонсом, а затем с Ферранте) и, разумеется, во флорентийских библиотеках, таких как собрание Козимо Медичи, монастыря Сан-Марко, Фьезолийского аббатства и Бадии напротив его лавки. Во-вторых, он, как никто в Европе, умел скоординировать усилия писцов и художников. Чтобы осуществить грандиозный замысел Федерико, требовался весь тридцатипятилетний опыт Веспасиано в создании манускриптов.

За расширением дворца и обустройством библиотеки, а также кабинета, где можно читать любимые книги и демонстрировать эрудицию, Федерико да Монтефельтро не забывал о своем ремесле кондотьера. Последними его клиентами были флорентийцы. Летом 1467-го, когда Веспасиано начал для него работать, граф Федерико двинулся на север к Болонье, чтобы остановить идущую на Флоренцию стошестидесятитысячную армию. Ее возглавлял грозный венецианский военачальник Бартоломео Коллеони, а где-то в ее рядах ехала кучка флорентийских изгнанников, горящих желанием свергнуть Медичи.

После смерти отца в 1464-м Пьеро Медичи делал все, чтобы сохранить господствующее положение своей семьи. По словам хрониста, у Пьеро было «множество друзей, богатство и влияние, как у отца»[560]. Однако к 1466-му пятидесятилетний Пьеро из-за подагры уже почти не мог двигаться. Теперь заседания правительства и встречи с послами проходили не во Дворце Синьории, а в Палаццо Медичи, куда фактически переместилось управление городом. Что еще хуже, у Пьеро не было отцовских опыта и хитрости, и флорентийцы все больше негодовали, что он прибрал к рукам все богатство и власть. С похожими возмущениями сталкивался и его отец, последний раз в 1458-м. Тогда Медичи удержались благодаря давнему союзнику Козимо, миланскому герцогу Франческо Сфорца, который прислал войска подавить беспорядки. Когда наемники вступили в город, Козимо арестовал сто пятьдесят своих противников, нескольких подверг пыткам и таким образом укрепил свою власть. Однако в марте 1466-го Сфорца умер, и Пьеро, недавно лишившийся отца, потерял и надежный источник военной помощи.