Код белых берёз

Такой увидели Сибирь Декабристы, место ссылки всех недовольных этим строем, крепостничеством, религией; куда ранее ушли старообрядцы и обустроили свои семейские общины. В их суровом праведном быте уже тогда просматривались черты русского коммунизма, как космоса готового уйти даже за океан, на Аляску, лишь бы дышать своей свободой. А. Е. Розен в своих записках писал: «По богатству и довольству поселян мне представилось, что вижу трудолюбивых русских в Америке, а не в Сибири; но в этих местах Сибирь не хуже Америки, земля также привольная, плодородная; жители управляются сами собою, сами открыли сбыт своим произведениям и будут блаженствовать, пока люди бестолковые не станут вмешиваться в их дела, забывая, что устроенная община, сама управляющаяся в продолжении века, лучше всех посторонних понимает действительную выгоду свою» (Цит. По кн. «Ссыльные декабристы в Сибири», стр. 102)

Как резко контрастировала жизнь сибирских крестьян-старообрядцев от крестьян центра России. Даже после амнистии многие декабристы остались жить там. Будущее их ещё должно было случиться.

В уродливом обществе, в религиозном, суеверном, крепостном, женщина всегда была унижена, насилуема. Её могли продать, выпороть, изнасиловать, унизить, убить, как помещики-князья, так и равные по происхождению. Русский писатель XIII века Даниил Заточник, обращаясь к князю, выдавал вот какое положение дел:

«Не имей себе двора близ царева двора

и не держи села близ княжого села:

ибо тиун его – как огонь, на осине разожженный,

а рядовичи его – что искры.

Если от огня и устережешься,

то от искр не сможешь устеречься и одежду прожжешь»

Это говорит о многом. Например, о циничной вседозволенности княжеских тиунов и рядовичей. А уж, какова роль в этой вседозволенности у простой женщины – остаётся только догадываться. От того и удел её сразу по взрослению выйти замуж, а дело мужа блюсти и прятать своё сокровище и не давать её ни в обиду ни в волю, чтобы не повстречала на пути своём этих тиунов и рядовичей. Так было в уродливом бытие, где преобладало рабство, суеверие, насилие, темнота.

Домашнее закрепощение женщины было выходом для неё от внешнего насилия. Вот, что пишет в своём нравоучении тот же Даниил Заточник:

«Послушайте, жены, слова апостола Павла:

крест – глава церкви, а муж – жене своей.

Жены, стойте же в церкви и молитесь Богу и святой Богородице;

а чему хотите учиться, то учитесь дома у своих мужей.

А вы, мужья, в законе храните жен своих,

ибо нелегко найти хорошую жену»

Но домашнее закрепощение женщины делало, порой, её злой и стервозной. Ту Даниил Заточник констатирует лишь факт, не вдаваясь в анализ причины. Беседа то шла между патриархами!

«Хорошая жена – венец мужу своему и беспечалие,

а злая жена – горе лютое и разорение дому.

Червь дерево точит, а злая жена дом своего мужа истощает.

Лучше в дырявой ладье плыть, нежели злой жене тайны поведать:

дырявая ладья одежду замочит, а злая жена всю жизнь мужа своего погубит.

Лучше камень бить, нежели злую жену учить;

железо переплавишь, а злой жены не научишь»