Код убийства

– Проходите, – пригласила его Варвара. – Андрей Борисович Беркут, мой сопровождающий на этот вечер. Моя бабушка, Белла Барановская. Она не любит, чтобы ее называли по-отчеству, так что просто Белла.

– Очень приятно, Беркут.

Ему почему-то нестерпимо захотелось поклониться, как это делали царские офицеры в старых фильмах.

– О, – кокетливо изогнула брови бабушка, – ты наконец-то пришла с мужчиной.

– Я не мужчина, – умерил ее оптимизм Беркут. – Я опер.

– В каком смысле опер?

– В уголовном.

– Что случилось, Варвара? – потребовала объяснений бабушка.

– Пошла за книгой в магазин при издательстве, а там взрыв. Меня даже не задело. Но полиция отвезла всех в институт Склифосовского, – изложила Гаранина сухим телеграфным стилем. – Проходите, Андрей Борисович. Я думаю, сразу на кухню. Ба, ты не покормишь нас? Я целый день не ела.

– Ты не ела, потому что негде было или потому что доктор запретил? У тебя сотрясение мозга? Может быть, ты все-таки зашла в магазин?

Беркут подумал, что тон бабушки вполне подошел бы для перекрестного допроса. Он признал, что опасения Гараниной имели основания: бабушка была нелегким противником. Она сразу находила слабые места в логике и начинала бить по ним прямой наводкой.

– Я, пожалуй, пойду, – предложил Беркут, игнорируя просительный взгляд Варвары.

– Даже не думайте! – взвилась бабушка. – Вы доставили Варвару целой и почти вменяемой, так что самое малое, что я могу для вас сделать, это накормить. Я привезла копченый муксун и ягель в клюквенном сиропе.

– В клюквенном? – колебался Беркут.

– Варвара, иди переоденься. У тебя сзади пятно на юбке. Вы, Андрей Борисович, мойте руки. Прямо по коридору и налево. Я накрою на стол через пять минут. Вы что-нибудь имеете против супа с фрикадельками?

– Ни в коем случае, – замотал головой Беркут и пошел в указанном направлении.

Через несколько минут он вернулся на кухню, где посреди стола уже стояла тарелка с нарезанными овощами и привезенные с севера деликатесы.

– Вам помочь? – предложил он.

– Очень любезно с вашей стороны, – проворковала Белла, закрывая за ним дверь на кухню. Она понизила голос, также как Варвара на лестнице, и зашипела. – Что на самом деле случилось? И не вздумайте повторять тот бред, который вы придумали у двери подъезда, когда шли сюда.

Если бы она сказала «придумали на лестнице», Беркут поверил бы, что бабушка видит сквозь стены. Но и так было ясно, что свою внучку она неплохо знает. Дальнейшее запирательство могло только усугубить ситуацию.

– Я вам ничего не говорил, – сказал Беркут заговорщицким тоном. Белла кивнула. – Она действительно была рядом с магазином, когда произошел взрыв. Ее немного присыпало штукатуркой и поцарапало осколками.

Пока Беркут говорил, бабушка кивала, затем прищурилась:

– Штукатуркой, говорите. Почему тогда у нее рука и нога перевязаны?

– Вы же знаете свою внучку. – Беркут принужденно улыбнулся. – После взрыва книги разлетелись. Она увидела одну. Ой, кричит, альбом Моне, мне как раз такой нужен. И прямо к нему. Там еще кирпич лежал, наверное, из стены вылетел при взрыве. Один-единственный кирпич посреди тротуара. Ну, обойди ты его. Нет, она глазами к альбому прилипла, и прямо через этот камень навернулась на асфальт.

Он так вдохновенно описывал картину, как будто видел ее перед собой. В этот момент Беркут сам себе верил и надеялся, что бабушка тоже поверит.

– Вы чего закрылись? – с подозрением спросила Гаранина, распахивая дверь на кухню. – Секретничаете?

– Да вот рассказывал вашей бабушке, как вы на ровном месте спотыкнулись о кирпич и упали на асфальт. Когда за альбомом Моне побежали после взрыва.

Лицо Варвары застыло. Очевидно, Беркут не выдержал напора и ему пришлось придумать версию, максимально приближенную к настоящей. Те же факты были изложены в другой последовательности, что делало разговор о них возможным и, в то же время, более безопасным.

– Почему же тебя держали до вечера? – продолжала допытываться бабушка, но уже более миролюбивым тоном.

– Порядок такой, – пояснил Беркут, усаживаясь за стол. – Свидетелей и тех, кто сообщает о преступлении, всегда тщательно проверяют. Вы не поверите, сколько преступников звонит в полицию, думая, что тем самым отведут от себя подозрения.

– Где же Моне? – спросила бабушка, разливая суп по тарелкам.

– Там же, где и был, – вздохнула Варвара. – Я не дошла до него. Кирпич помешал.

Дальнейший разговор принял форму светской беседы. Белла описывала свои впечатления от театрального фестиваля. Остальные слушали, изображали интерес и кивая к месту.

Когда Беркут посмотрел на часы, время приближалось к полуночи. Белла предложила постелить ему в кабинете на диване, и Беркут согласился.

Сидя за столом на кухне и слушая пикировку Варвары с бабушкой, впервые за долгое время он почувствовал себя дома. Ему не хотелось из этого дома уходить.

Оставшись один, Андрей потратил добрых полчаса на книжные полки, которые закрывали стены от пола до потолка. В собрании прослеживалась не логика коллекционера, но любопытство читателя.