Кодекс

Поначалу охотники веселятся, распевают у костров, а попутно убивают великанов и исправляют обнаруженное на местах зло. Но со временем они падают духом. Охота длится уже несколько месяцев, и напряжение начинает сказываться. Хуже всего им приходится по ночам. Спящих в шелковых шатрах рыцарей мучают сны. Сияющие женщины выходят из леса и соблазняют их нарушить свои рыцарские обеты. Сварливые отшельники в зловонных власяницах требуют милостыни, предлагают рыцарям каверзные теологические вопросы и предрекают, что все они отправятся в ад. А затем происходит нечто поистине ужасное.

— Что же это? — спросил Эдвард, заслушавшийся с открытым ртом.

— Однажды ранним утром они снова берут след оленьего рыцаря. — Маргарет пригубила кофе. — Он свеж, и теперь у них, похоже, действительно есть шанс схватить добычу. Они решают загнать оленя в глухое ущелье у подножия некого горного хребта. Они видят, как он вбегает в это ущелье. Рыцари становятся у входа и ждут. Солнце поднимается высоко и начинает припекать их доспехи. Ветер утихает. Насекомые перестают стрекотать. Вход в ущелье, несмотря на яркое солнце, остается темным — нет, черным как ночь. На миг в лесу воцаряется полная тишина.

Затем слышится треск ветвей, и из ущелья выскакивает олень. Глаза на его человеческом лице дико вращаются в орбитах. «Отступитесь! — кричит он, оглядываясь через плечо. — Бога ради, покиньте это место, если вам жизнь дорога!» В ущелье есть нечто такое, что ужасает даже его. Он бежит прямо на вооруженных рыцарей, и главный герой наносит ему удар клинком по плечу, но олень прорывается и пропадает в лесу.

Ситуация в самый раз для рыцарей. В типично короткий срок они забывают и волшебного оленя, и Часовню Роз и клянутся покорить глухое ущелье. Спешившись, они плечом к плечу вступают во мрак.

Следующая страница книги замазана черными чернилами.

7

Эдвард промокнул лоб. В кафе было жарко, хотя Маргарет этого, кажется, не замечала. Нисколько не разгоряченная и совершенно спокойная, она продолжала своим профессиональным лекторским голосом:

— Ни слов, ни изображений, сплошная чернота. Необычный прием, очень литературный, даже новаторский. О нем довольно часто писали. Стерн позаимствовал его и вставил черные страницы в своего «Тристрама Шенди», хотя никто, по-моему, не доказал с полной определенностью, что он читал «Странствие». Неизвестно, что означает этот символ и означает ли он что-нибудь вообще. Ключей для расшифровки недостаточно — на этом кончается первый фрагмент.

Второй, очень короткий, начинается с того, как наш лорд вернулся домой. Мы не знаем, что стряслось с ним на черной странице и что случилось потом, — ясно лишь, что прошло какое-то время. Его спутников скорее всего нет в живых, и поиски Часовни Роз, видимо, ни к чему не привели. Что до Священного Грааля, рыцарь забыл о нем напрочь. Он лишь тень себя прежнего, скелет, болтающийся в просторных доспехах.

Но это еще не самое худшее. Родной замок за время его отсутствия сровняли с землей. Кто-то из его врагов воспользовался случаем и предпринял осаду. Рыцарь видит перед собой груды битого камня и опаленную землю. Жена и ребенок погибли. Захватчик хотел учинить насилие над женой лорда, но ангел явился и умертвил ее.

— Как это? — Эдвард чуть не поперхнулся вином. — Зачем?

— Чтобы уберечь ее от греха.

— Что за дурь. Нет бы захватчиков убить — логичнее было бы.

— Действия средневекового Бога загадочны.

— Мягко говоря, — хмыкнул Эдвард. — А дальше что было?

— Лорд бурно предается своему горю. В детали можно не вдаваться, потому что здесь кончается вторая часть.

Часть третья затрагивает тему божественного промысла. Это наиболее академический, теоретический фрагмент из всех пяти и самый длинный, длиннее всех четырех, вместе взятых. В чем-то он сходен с дантовым «Раем» — не столько повествование, сколько попытка очертить Weltanschauung ^[20]автора. Третья часть начинается со скитаний лорда, одинокого и снедаемого раскаянием. Он думает, что Бог проклял его. Он живет под открытым небом, спит на опавшей хвое и купается в холодных реках. К нему присоединяется рыцарь-олень — да, именно он, — все еще хромающий после нанесенной ему рыцарем раны. Теперь они ведут себя как старые друзья. Как два солдата вражеских армий после окончания войны, по-настоящему понимающие друг друга.