Кодекс

Эдвард сидел на твердом пластмассовом стуле за компьютером, не в силах сосредоточиться на мониторе перед собой. Печатать он не мог — он так нервничал, что руки перестали его слушаться. Все происходило очень уж быстро. Он нажал на клавиши всеми десятью застывшими сосульками-пальцами и получил в ответ НЕВОЗМОЖНО РАСПОЗНАТЬ КОМАНДУ.

Маргарет у абонемента разговаривала с библиотекарями. Эдвард невольно воздавал ей должное. Она держалась как настоящий профи — гораздо лучше, чем он. Весь персонал сбежался, чтобы поздороваться с ней, но она вела себя совершенно спокойно и даже, кажется, улыбалась — явление, с которым Эдвард не сталкивался ни разу. Откуда в ее замкнутой академической душе взялись такие резервы героического самообладания? Может быть, она просто недостаточно развита эмоционально, шепнула Эдварду подлая мыслишка. Под тонким жакетом он видел ее лопатки.

Библиотека, встроенная прямо в склон речной долины, внутри оказалась больше, чем он ожидал. Противоположная сторона, выходящая на реку, состояла из сплошного тонированного стекла в три этажа высотой. Солнце, опускаясь за деревья, просвечивало сквозь дымчато-коричневую панель и создавало эффектные линзы.

Через несколько минут Маргарет пришла и села за соседний компьютер, делая вид, что не имеет к Эдварду никакого отношения.

— Посмотрите на абонемент, — глядя на экран перед собой, тихо заговорила она. — На промежуток между ним и дальней стеной. Там есть дверь, только ее не видно, потому что она сливается с деревянной обшивкой, и ручки с этой стороны нет. Через нее вы и пройдете в подвал.

— Понял.

— Я нарисовала план, который оставлю под клавиатурой этого компьютера…

— Да перестаньте, ей-богу, — прошипел он. — Отдайте его мне, и все.

Маргарет, поколебавшись, сунула ему на стол желтую библиотечную карточку.

— Там отмечено, где находится дверь, — шептала она, как старый специалист, посвящающий новичка в тайны булевых операторов. — Дальше по той же стене помещается гардеробная, где оставляют пальто. Если вас застукают, притворитесь, что идете туда.

— Интересно, зачем? Лето на дворе.

— Ну, придумайте что-нибудь сами.

— Может, за зонтиком? — Он еще в жизни не видел погоды, менее обещающей дождь.

— Как хотите. Сверим часы. На моих… ровно 3:47. Библиотека закрывается в 5:30. В пять часов подойдите к абонементу и распишитесь за нас обоих в регистрационной книге. Ровно в 5:05 я открою дверь. Вы войдете, закроете за собой дверь. Если опоздаете, я ждать не буду.

— А если кто-то увидит, как я вхожу?

— Главное, держитесь уверенно. Пусть думают, что вы здесь работаете.

Следовало хотя бы сделать вид, что он работает на компьютере. Эдвард машинально набрал «дирижабль», и монитор выдал ему список с названиями знаменитых аппаратов: «Диксмуд», «Шенандоа» и «Гинденбург»[47]. Последнее звучало как предвестие катастрофы. Они собираются украсть книгу из библиотеки. Очень ценную книгу. Из-за этого он может лишиться работы.

— Когда войдете, будьте очень внимательны — на стеллажах установлены камеры. Поворачивайте сразу налево и идите до угла. Там я вас встречу.

За компьютер напротив Маргарет сел мужчина в красной феске, с длинным лицом, изрытым шрамами от угрей.

— А до тех пор мне что делать? — спросил Эдвард.

— Постарайтесь, чтобы вас не заметили. Посмотрите справочники. На втором этаже обычно бывают выставки, поднимитесь туда. В случае чего не забудьте про Стейнбека. Все, мне пора — меня ждут в хранилище.

— Хорошо, идите.

Маргарет нажала клавишу. Принтер, заверещав, выплюнул листок. Она отнесла распечатку на абонемент, и ее тут же пропустили в заветную дверь.

«Я поступаю глупо, — думал Эдвард. — Даже то, что я получил бы, найдя кодекс, не оправдывает такого риска». Он расширил, усилил и передумал эту мысль во множестве вариантов. В каждом она казалась одинаково верной и набирала верности чуть ли не с каждой секундой.

Ему оставалось ждать час тринадцать минут. Чем бы заняться? Он украдкой оглядел зал Ченоветского филиала, чувствуя себя одиноким и брошенным. Здесь было почти безлюдно и стоял холод, памятный ему по городскому отделению библиотеки. Стены обшиты светлым деревом, в высокие потолки вмонтированы полоски светильников. У стеклянной стены, выходящей на реку, поставлены низкие удобные диваны.

Выставка наверху оказалась недоступна для частных лиц, и Эдвард стал рассматривать то, что стояло на полках. Все это были книги о книгах: библиографии малоизвестных авторов, каталоги давно канувших в небытие скрипториев[48], справочники по истории книгопечатания, книгоиздательства, переплетного и типографского дела. Эдвард взял наугад один том, «Двенадцать веков европейского переплета, 400—1600», и сел с ним на один из диванов. Отчасти ради убедительности, отчасти для разрядки напряжения он стал записывать в блокнот, который дала ему Маргарет: «Книга Мертвых»; «Повесть о Ланселоте Озерном»; Ричард де Бэри, «Филобиблон, или Книголюб»; Гуго Сен-Викторский, «Дидаскаликон, или Назидательное обучение»; «Самаритянское Пятикнижие»; «Линдисфарнское Евангелие»…