Когда боги смеются

- Я уже через пять минут понял, куда она клонит, и не отказал себе в удовольствии ее подразнить. Сделал вид, что поддаюсь на ее чары, и начал оттягивать момент. Ты представляешь, она на сто процентов уверена была, что я попался, что я вот прямо сейчас предложу ей стать моей дамой сердца, которую я возьму на частичное или полное содержание. А я делаю вид, что действительно хочу ей это предложить, но стесняюсь и робею. Это был такой цирк, Лелька!

- И чем дело кончилось? - лениво спросила Ольга, допивая чай.

- Тем, что я ей предложил совсем не то, что она ожидала. Повторил то же самое, что ты ей тогда на лестнице сказала. Ох, как она разозлилась! Я думал, она меня прибьет прямо на месте. Ей-то казалось, что дело в шляпе, я уже на крючке и никуда не сорвусь, надо только из меня последнее слово вытянуть. И вдруг такой облом. Удовольствия я получил море.

Ольга посмотрела на него так серьезно, что Павел осекся.

- Ты что, Оля? Я что-то не то сказал?

- Мне кажется, - медленно ответила она, - что ты что-то не то сделал. Зачем ты с ней так обошелся?

- Как это зачем? - возмутился Павел. - А как я, по-твоему, должен был с ней обойтись? Лечь с ней в постель и потом позволять ей тянуть из меня деньги? Да она мне не нужна, мне такие девочки давно уже не нравятся.

- Пашенька, я не знаю, что там насчет постели, но ТАК обращаться с женщинами нельзя. А вдруг ты ей действительно нравишься? И она решилась открыться тебе, ну, может, не очень умело и не очень умно, но уж как смогла. А ты ее сначала обнадежил, позволил за ручку себя подержать, сделал вид, что тебе это приятно, а потом - мордой об стол. За что, Паша? Чем она заслужила такое обращение?

- Тем, что она - настырная маленькая дрянь, которая лезет к чужому мужу и пытается украсть его у жены, с которой она, кстати сказать, что немаловажно, очень хорошо знакома, - зло ответил Павел. - Вот уж никогда бы не подумал, что ты кинешься ее защищать. Думал развеселить тебя, а нарвался на нравоучение.

- Паша, она - обыкновенная влюбленная молоденькая девушка, у которой еще недостаточно опыта, чтобы вести себя правильно и достойно. Ты должен быть снисходителен к ней. И уж в любом случае тебе не позволительно оскорблять ее чувства.

- Хорошо, - сухо ответил Павел, собирая со стола чашки. - Я понял твое отношение к этому. Выводы сделаю.

Ольга молча вымыла посуду, пока Павел расставлял в шкафчики сахарницу, печенье и джем. Они разошлись по своим комнатам, впервые за многие годы не попрощавшись и не обменявшись привычным поцелуем. Зайдя к себе, Павел снял шорты и уже собрался было лечь, но внезапно передумал. Возиться снова с пуговицами не хотелось, он быстро накинул халат и подошел к двери Ольгиной комнаты.

- Оля, можно войти?

- Заходи, - послышался холодный недружелюбный голос.

Он толкнул дверь и остановился на пороге.

- Ты понимаешь, что сейчас произошло? - задумчиво спросил он.

- И что же произошло? - так же холодно ответила Ольга.

- А то, что этой мерзавке удалось-таки нас с тобой поссорить. Лелечка, мы с тобой не расстаемся тридцать лет, и в последний раз, если память мне не изменяет, мы поссорились, когда нам было по пятнадцать.

- По четырнадцать, - тихо поправила его Ольга. - Это было за несколько дней до нашего дня рождения. Нам должно было исполниться пятнадцать. Мы поссорились из-за того, что не смогли договориться, кого из твоих друзей и моих подружек приглашать.

- Да, - с улыбкой подтвердил Павел. - Нам ведь даже в голову не пришло, что можно праздновать твой и мой дни рождения отдельно. Уже тогда мы могли существовать только вместе. И с тех пор мы с тобой не конфликтовали ни по какому поводу. И вдруг из-за какой-то девчонки, из-за какой-то глупости... Лелька, это ужасно. Если я сделал что-то не так, ты меня извини.

- А она? - тихо спросила Ольга. - Она тебя извинит?

- А это меня не волнует, - резко ответил Павел. - Она в моей жизни ничего не значит. А без тебя я не могу обойтись.

Глава 8

Сергею Зарубину предстояла довольно неприятная миссия - сообщить Рубцову о ситуации с неизвестным поклонником его дочери. Точнее, сам разговор с Рубцовым представлялся Сергею достаточно простым, он готовился успокоить встревоженного папашу и уверить его в том, что Женя ни в чем не солгала и никаких тайных связей у нее нет. Это все было замечательно, но оставалась еще сама девочка Женя, для которой такое сообщение вряд ли окажется столь же радостным, как для ее сверхзаботливого папеньки. Зарубин отчего-то испытывал острую жалость к этой девочке и все оттягивал момент, когда придется сказать ей правду. Он попытался смалодушничать и ограничиться разговором только с Рубцовым.

- Хочу вас успокоить, - бодро сказал он по телефону, - ваша дочь сказала вам правду. Она действительно не знает того человека, который пишет ей письма. И к содержанию этих писем Женя никакого отношения не имеет. Так что вы можете спать спокойно.

- Откуда вы это узнали? - подозрительно спросил Рубцов.

- Это несерьезный вопрос. Но я гарантирую вам точность информации.