Когда была война (СИ)

Лиза что было сил пихнула его в толстый живот. Она была одета только в кружевную шёлковую сорочку на тоненьких бретельках, и потому всей кожей ощущала мерзкие прикосновения его толстых, как сардельки, пальцев. Её охватили отвращение и ярость. Она со всей возможной ненавистью, с гневным исступленным презрением плюнула ему в лицо. Он удивлённо уставился на неё, явно не ожидая такого поступка. Наверное, с его стороны это казалось сумасшествием - плюнуть в лицо захватчику, который может сделать с тобой всё, что угодно. Лизе же это казалось возмездием.

Он наотмашь ударил её по губам. Она упала на грязный мокрый пол, а немец резким движением вырвал из кобуры пистолет. Грохнул выстрел. Лида медленно обмякла и завалилась на бок, из дырки в переносице потекла густая чёрная кровь и закапала на клетчатую юбку. Лиза выдернула у немца из-за сапога длинный кинжал, вскочила на ноги и с размаху вогнала сверкающее остриё ему в горло. Он выпучил глаза и соскользнул на пол, цепляясь за подол её сорочки, у ног зароились красные точки. Пальцы разжались, и кинжал со звоном упал на бетонный пол. Лиза с ужасом посмотрела на свою дрожащую руку. Откуда у неё взялись силы на такой удар?..

Она отступила назад, не сводя с немца глаз. Тот корчился на полу, зажимая рукой рану на горле, и беззвучно шевелил мясистыми губами, будто хотел что-то сказать. Между пальцев брызгала короткими струями кровь, впитывалась в воротник серого мундира и расплывалась большим бесформенным пятном. И вдруг её охватило злорадство: гадостное, торжествующее, ликующее злорадство. Лиза никогда не доводилось испытывать такого чувства прежде. Она наступила босой ногой ему на лицо и вдавила пятку в глазницу, ощущая ступнёй тёплую липкую кровь.

- Никогда! - злорадно прошипела она. - Никогда, сволочь, понял?!

Когда ночь окутала крепость своим серебристым покрывалом, Лиза бесшумно выбралась из подвала, прихватив с собой немецкий МП-40. С потолка в лужу крови с тихим "бульк, бульк" капала вода, и Лиза долго неотрывно наблюдала за маленькими каплями, которые быстро растворялись в густой красной жидкости. Холод ползал по телу крупными мурашками, и она подтянула колени к груди. Чувства онемели, будто ей вкололи лошадиную дозу успокоительного. Она не чувствовала ровным счётом ничего, хоть нервы и натянулись тугой звенящей тетивой.

Раз у неё нет другого выбора, то она будет воевать.

Она отстреливала их по одному под покровом ночи. Выбирала офицеров: когда-то давно в одном из своих бесчисленных рассказов о войне отец упомянул, что убивать нужно в первую очередь их, потому что армия без командира существовать не может. Где нет командира, там царят паника и хаос. Умение передвигаться бесшумно помогало ей исчезать и появляться незаметно, да и ночь была верным союзником, готовым в любой момент сокрыть её в своём мягком мерцающем мраке.

Потом была долгая и трудная дорога через оккупированные территории к линии фронта. Она шла практически наугад - никто не знал, где сейчас Красная Армия. В деревнях и сёлах, что встречались на её пути, Лиза слышала разговоры: столица сдана врагу, Сталин признал поражение в войне, но не верила ни единому слову. Москва не могла сдаться. Это всё вражеская пропаганда.

Однажды ей удалось незаметно пробраться в пустой вагон немецкого эшелона. Она спряталась среди деревянных ящиков, свернулась калачиком на сладко пахнущей, колючей соломе и крепко уснула; дорога настолько измотала её, что ноги буквально отнимались. Кашель гнездился в груди маленьким колючим клубком, разрывая лёгкие на части, а тело бил сильный озноб.

Проснулась Лиза от того, что кто-то мягко, но настойчиво тормошил её за плечо. Она с трудом разлепила налитые свинцом веки и тут же вжалась в пол, подобралась: прямо на неё с интересом в глазах смотрел немец, а позади него стояли ещё двое.

- Ты кто? - спросил он на русском. - Партизанка что ли?

Лиза мотнула головой.

- Это вы кто такие?

Немец стащил с себя мундир и заботливо накинул ей на плечи.

- Свои мы. Русские.

Через линию фронта она прошла с разведывательно-диверсионной группой.

Уже в Москве Лиза по собственному желанию поступила учиться на курсы мастеров точной стрельбы, и через полгода была отправлена на своё первое задание, которое выполнила с блеском. Немецкий оберст Генрих Герц стал второй зарубкой на стволе её снайперской винтовки - сразу после генерала фон Штиммеля. Солдат и низший командирский состав она предпочитала не считать.

Лиза свернула с заячьей тропы и двинулась напрямик меж деревьев. Поскрипывали сосны, шелестели изумрудной листвой липы и берёзы, где-то звонко стучал дятел. Солнце ложилось на землю рваными пятнами и путалось в высокой сочной траве. Лиза перекинула ремень винтовки на другое плечо, сорвала несколько ярких синих и розовых цветочков и с наслаждением вдохнула пряный сладкий аромат. Надо же, такие маленькие, а так пахнут!

- Лизаветка вернулась! - едва увидев её, радостно заголосила Анька, штабная связистка. - Наша волчица!

Лиза улыбнулась ей и вручила простенький, но пёстрый букетик.

- Я всегда возвращаюсь. Командир у себя?