Когда была война (СИ)

- Орёшь-то чего как резаная?

- Ты как со старшим по званию разговариваешь?! - рассвирепела Лиза, и тут же бессильно застонала, запустив обе пятерни в волосы, забегала из угла в угол. Срочно, сюда нужно срочно привести врача! Счёт идёт на минуты, если не на секунды! Она подскочила к двери и рывком дёрнула её на себя, но была остановлена твёрдой рукой Елесина.

- Куды? Не вишь, чего там творится-то? Убьют!

Лиза вырвалась.

- Нужно позвать врача!

Несколько мгновений Елесин молча глядел на неё, сжав зубы так, что на скулах заходили желваки, потом оттолкнул её от двери.

- Тут сиди, сам приведу.

Он без страха шагнул наружу и тут же пропал в густой красной туче. Лиза глубоко втянула носом воздух, задержала его в лёгких и повернулась. Промахновский не подавал никаких признаков жизни, лишь плотно сомкнутые ресницы чуть трепетали. Несколько широких шагов - и она рядом. Лиза гладила его по спутанным грязным волосам дрожащими пальцами, снова и снова смаргивая набегающие слёзы. Дыхание со свистом вырывалось из груди, в горле встал тугой ком.

- Ты только не умирай, старшина, - надломленным шёпотом просила она. - Не умирай, хорошо? Это приказ. Не умирать.

Ей казалось, что он слышит её голос, и от этого становилось легче. Лиза перебирала прядки тёмных волос, касалась закрытых век, губ, щёк, отирала краем рукава выступающий на лбу холодный пот. Весь мир внезапно сконцентрировался в тесной, затянутой сырым холодным полумраком комнатёнке. Неверный осенний свет сочился сквозь маленькое зарешёченное окошко под потолком и рассеивался в воздухе, но его сил не хватало, чтобы отогнать прочь темноту, которая нагло по-хозяйски оккупировала углы.

Сердце раздирали противоречивые чувства. Впервые за долгое время - с июня сорок первого - оно ожило, скинуло с себя жёсткую ледяную броню и затрепетало в груди раненой птицей, забилось горячей кровью, сжимаясь - неистово, исступленно, безудержно. И только одна мысль металась в голове: не дать Промахновскому умереть. Он не имеет права умереть сейчас, когда она поняла, как сильно он ей нужен. Нужен до боли, до крика, до слёз. Нервы натянулись тугой струной. Промахновский, задиристый озорной парень с весёлым незлобивым нравом и тёплым взором стал для неё опорой, тихим пристанищем среди страшного, сметающего всё и вся урагана войны, а она этого даже не понимала. Не понимала, насколько он дорог ей, вплоть до этого самого момента.

Промахновский всегда стоял за её спиной, был тем самым сильным мужским плечом, на которое она опиралась, совсем того не замечая. Всё это время она пряталась за обличьем бесстрашной "русской волчицы", разжигая и подогревая в себе ненависть к врагу, тогда как там же, за той же маской до сих пор жила и другая Лиза - хрупкая слабая девушка, нуждающаяся в защите. Прежняя Лиза, которую она считала давно погибшей.

Время тянулось неимоверно медленно, минута казалась часом. Лиза кусала губы, ощущая на языке солёный привкус крови, и со страхом вглядывалась в лицо Промахновского. Когда наконец в камеру, прижимая к груди истрёпанный клеёнчатый чемоданчик без ручки, вошёл врач, она словно сумасшедшая бросилась к нему и что было сил вцепилась в плечи. Глаза её горели безумным огнём.

- Помогите ему! - срывающимся шёпотом приказала она.

Военврач отстранил её и, стуча сапогами по бетонному полу, подошёл к лежанке. Наверное, когда-то она служила кроватью для какого-то арестанта, а теперь стала операционным столом. Врач присел, положил набок чемоданчик и, щёлкнув замочками, откинул крышку. В холодном свете сверкнули хирургические инструменты. Он ловко натянул белые резиновые перчатки, взял ножницы и склонился над Промахновским.

Лиза вышагивала из угла в угол, до мяса обгрызая ногти. В камере царила тишина. Обстрел закончился, и туча из пыли и чёрного дыма понемногу рассеивалась, открывая взгляду потемневшее, усыпанное крупными звёздами небо. На помощь врачу пришёл его помощник, молодой, лет двадцати от роду, санинструктор Загорский, и теперь они вместе колдовали над Промахновским. Тот не приходил в себя. Лиза успокаивала себя тем, что так, наверное, даже лучше - запасы морфия у них закончились, а снабженцы не приезжали вот уже неделю.

- Всё, - наконец объявил врач.

Лиза остановилась. Промахновский лежал на животе, рядом стоял забрызганный кровью медицинский лоток, а в нём лежали скальпель и зажим.

- Он будет жить? - спросила она с надеждой. Внутри всё сжалось в комок и заледенело. А что если скажет "нет"?..

- Будет, будет, - буркнул врач. - Ничего страшного с ним не случилось, органы не задело. Повезло. - Он стянул с рук перчатки. - По касательной осколок прошёл.

Лиза с облегчением выдохнула и заулыбалась, но тут же на глаза навернулись жаркие слёзы. Нервное напряжение спало одним махом, и она почувствовала себя дико усталой - ломило виски, голова трещала, из желудка поднималась тошнота.

- Ну, не хватало только сырость разводить, - заметил врач.

Лиза подскочила к нему и, крепко обняв, расцеловала в обе щёки.

- Спасибо! Спасибо вам!