Когда гаснут звезды

— Значит, что-то совсем близкое к святой. Мы встретились сразу после колледжа, недалеко от горы Шаста. Я был там с приятелями в кемпинге. Она и несколько ее друзей были в соседнем лагере. Как-то так.

Я улыбаюсь.

— Любовь и сладости?

— И несколько ящиков пива. Да. — Он снова лезет в коробку и достает еще фотографии, блокноты и карточки, обернутые сухими потрескивающими резинками.

— Кроме Дженни, эти девушки ударили меня сильнее всего. За полтора года было семь жертв, включая Дженни. Но эти двое были самыми молодыми. Единственными, взятыми вместе. Одна смотрела, как другая умирает первой. Можешь себе представить? Они были лучшими друзьями.

— Двадцать лет — это долгий срок, чтобы одно убийство осталось нераскрытым, не говоря уже о семи из них, Уилл. — Я позволяю словам плыть по течению. — Неужели Бет действительно не понимает, почему тебе нужно продолжать заниматься этим? Она знает твою историю, верно? Насколько вы были близки с Дженни? Как она могла просто отказаться от тебя?

— Она этого не сделала. Она никогда этого не делала. Я разочаровался в себе.

Я не знаю, что сказать.

— Я уже давно не открывал эти коробки. Может быть, год? — Он чешет затылок и шмыгает носом, пытаясь сдержать слезы, как это делают мужчины, притворяясь простуженным. Проблемы с носовыми пазухами. Это то, что я всегда находила милым и сводящим с ума, но в случае Уилла в основном милым. Я сочувствую ему.

— Почему сейчас?

— Не знаю. Может быть, это Кэмерон и другие девушки, все в радиусе ста миль. Может быть, это из-за Интернета. У нас никогда раньше не было такого инструмента, ничего подобного. Миллионы и миллионы людей находятся там, куда можно добраться несколькими щелчками кнопки, и по крайней мере один из них что-то знает.

Он прав. Наступает совершенно новый день. Шанс еще раз взглянуть на это дело и на многие другие, тысячи и тысячи поисков, которые остыли, достаточно, чтобы заполнить зияющую трясину.

— Это не может быть совпадением, — продолжает он. — Мы оба были здесь тогда, и мы оба здесь сейчас. Разве это не похоже на знак или что-то в этом роде? Мы должны снова все это обсудить и решить.

У меня почти кружится голова, когда я его слушаю. Большая часть меня отдала бы все, чтобы наконец посадить убийцу Дженни, по тем же причинам, что и у Уилла, плюс по моим собственным. Но он имеет в виду и других, что по любым меркам является масштабным предприятием.

Уилл не ждет моего ответа или чего-то еще, импульс внутри него нарастает, как волна.

— На днях в Петалуме Баррези кое-что упомянул, когда ты пошла выпить кофе. ФБР работает над созданием национальной базы данных, объединяющей криминалистические лаборатории по всей стране. Ты же знаешь, как все сейчас медленно, как разрозненно. Как только новая база данных будет создана и запущена, образец спермы из набора для изнасилования в Сиэтле может быть сопоставлен с образцом осужденного преступника в Филадельфии или Вашингтоне. Подумай обо всех нераскрытых делах, которые могли бы получить новую жизнь, Анна. Это сводит меня с ума.

— Захватывающая штука, конечно. Но как это поможет нам прямо сейчас? Зачем ты привел меня сюда сегодня вечером?

Какое-то сложное чувство прорезается в его чертах. Он делает глубокий вдох и выдыхает.

— Я привел тебя сюда, потому что надеялся, что ты тоже это увидишь. Что мы тоже должны раскрыть дело Дженни. Всех их.

Выражение его лица такое напряженное. Ему потребовалось много усилий, чтобы показать мне файлы.

— Может быть, когда-нибудь, — говорю я, наконец, боясь обещать больше. — Когда все это будет сделано.

Каким-то образом он начал приближаться. Я чувствую запах его крема для бритья Barbasol под водкой, которую мы пили. Я чувствую его нервозность, его потребность.

— Уилл, — говорю я. Но он уже наклоняется, чтобы поцеловать меня. Поцелуй, который длился целую вечность, плюс недели сплошных кризисов и хаоса. Его губы теплые и настойчивые. У него во рту вкус забвения.

Я бы солгала, сказав, что не хочу этого. Не только секса, но и отвлечения от всего этого, когда я закрываю глаза и падаю в его объятия. Но после того, как все закончится, разве я не вернусь к тому, с чего начала, только с чувством вины и сожаления? Я уже причинила Брендану достаточно боли. Даже если он никогда не узнает, я уже нарушила слишком много обещаний, чтобы добавлять неверность.

Губы Уилла прижимаются сильнее, его язык открывает мой рот.

— Пожалуйста, не надо. — Я отшатываюсь назад. Выражение его лица убивает меня.

Он ранен, сбит с толку. Разочарование, накопившееся за десятилетия, собирается в его глазах подобно буре. Его уже выгнали из его брака. А потом все это давление со стороны города, работа, которую невозможно выполнить ни для кого. Ему нужен вовсе не секс, а спасательный круг. Плот, чтобы удержать его на плаву в забытом богом небытии, или даже один кусок плавучего дерева, если мы вдвоем сможем крепко держаться за него вместе.

Из соседней комнаты звонит телефон, и я подпрыгиваю. Пронзительный взрыв звука.

— Пусть звонит, — говорит он.

— Нет. Ответь на него.

— Анна.

* * *