Когда герои падают

Мгновенно открытое лицо Данте закрылось, и его густые брови нахмурились.

— Ты ведешь себя очень высокомерно и властно для женщины, которая судит меня, не зная меня, особенно когда я пытаюсь узнать ее поближе.

— Тебе не нужно узнавать меня, чтобы я надрывала задницу ради тебя над этим делом, — возразила я, поднимаясь со стула, глядя на него через стол.

— Что ж, тебе нужно узнать меня, если ты хочешь остаться в этой команде и добиться того успеха, в котором так отчаянно нуждаешься, — возразил он, оттолкнувшись от своего стула и перегнувшись через маленький столик, его рука схватила меня за горло в шокирующе крепкой хватке.

Мой пульс бился об его пальцы, но я не двинулась с места, обездвиженная не его хваткой на своей шее, а свирепостью в его глазах.

— Ascoltami (в пер. с итал. «Послушай»), — прорычал он по-итальянски, приказывая мне его выслушать. — Я жертвовал собой ради невинных и любимых людей, чего никогда не сможет понять твой изящный черно-белый мир. А

ты-то когда-нибудь жертвовала, а?

Меня захлестнула тошнота, когда воспоминание прокатилось в воображении, как сломанный калейдоскоп. Мафиози ударил меня, потому что я спрятала от него симпатичную Жизель, а затем от Кристофера, умоляя его не причинять ей вреда.

Но я этого не сказала.

Вместо этого я посмотрела в пылающую тьму его взгляда и скользнула в ответ, словно лезвие между его ребер.

— Да. Я жертвую своей честностью, помогая тебе, потому что дала Козиме обещание.

Он долго смотрел на меня, не моргая, его рука все еще сжимала мое горло, такая горячая, что обжигала кожу. Воздух вокруг нас пульсировал в такт моему пульсу. Я почувствовала румянец на щеках и тяжесть в животе, и сказала себе, что это гнев, а не что-то более плотское.

Я видела, как тьма в глазах Данте теплела не от гнева, а от чего-то другого. Я резко втянула воздух, ощущая аромат его перечного одеколона, когда он приблизил мое лицо к своему, прижимаясь своей щетинистой щекой к моей собственной и шепча мне на ухо:

— Кто знает, lottatrice, (в пер. с итал. «боец»)

быть может, ты найдешь больше удовольствия в постели с дьяволом, чем ты могла себе представить.

Глава 5

Данте

Что происходит после падения династии?

Большой взрыв и вспышка фейерверка, взорвавшегося в длившемся десятилетиями шоу блеска и гламура, растворяясь в огоньках и углях, а затем... в ничто.

Остается огромное чернильно-черное небо, созревшее для заполнения.

Черная дыра просто ждет, когда кто-то подойдет и возьмет пустоту под контроль.

Старая мафия умерла в 80-х годах после того, как суд над Артуро Аккарди забил последний гвоздь в гробах старой гвардии. Публичных хитов, карикатур с мафиози, закутанных в сшитые на заказ костюмы Прада с золотыми цепями и карманами, набитыми сотнями пачек, больше не было.

Но саму мафию убить не удалось.

Ни тогда, ни тем более сейчас, и если бы мне пришлось сделать ставку, то никогда.

Мафия была основана на идее братства и жадности, которые настолько важны для человеческого существования, что их невозможно уничтожить.

Поэтому мы повторяли, повторяли снова и снова. Мы были аморфной формой, постоянно меняющейся со временем и адаптирующейся лучше, чем любое другое учреждение или организация, потому что нам не нужно было беспокоиться о таких досадных вещах, как закон или мораль.

Мафия зародилась на Сицилии, потому что после десятилетий постоянных вторжений и смены власти местные жители выработали отточенное чувство лояльности к своим соседям, но не к правительству. В результате они смогли сохранить культуру, основанную на их уникальном сообществе, а не на культуре их угнетателей.

Мафия была основана в результате того, что более сильная власть пыталась уничтожить итальянцев, поэтому итальянцы создали свою собственную организацию, чтобы сопротивляться и контролировать свою собственную.

Вот почему даже после массовых нападений правительства и полиции на американскую мафию в 80-х годах организованные преступные семьи не только существовали... они чертовски процветали. Даже отмена культуры не могла отменить мафию. Некоторые институты существовали вне времени и места. La Famiglia (

в пер. с итал. «Семья») была одной из таких.

Как я во все это вписался?

Ну, в этой жизни в третий раз за свои тридцать пять лет, я был Данте Сальваторе — капо Семьи Сальваторе (прим. Семья имеется ввиду «Borgata» — Семья в преступной деятельности).

Очаровательно безумный, плохой и слишком опасный, чтобы его знать.

Так они говорили.

Мало кто знал меня настоящего, но, возможно, тот, кто любил меня больше всего, сейчас хмуро сидел рядом и пил дорогой бокал Кьянти, будто это было дешевое американское пиво.

— Не им сомневаться в нас, — мрачно пробормотал Амадео Сальваторе в свой бокал, его темные брови сжались в одну мохнатую линию. — Они должны слушать и подчиняться. Чтобы заслужить уважение, нужно заслужить уважение. Неужели сегодняшняя молодежь не может понять эту концепцию?