Когда я стала ведьмой

Подойдя близко к двери, которая уже тряслась и казалось, что она сейчас развалится на щепки, я открыла рот, чтоб спросить, кого там притащило ко мне в дом, как я вдруг заговорила стихами и совсем не то, что собиралась:

Я для Вас открою двери,

Кто с добротой ко мне идет -

Забудет грусть и боль потери

Мою помощь и друга лучшего найдет.

А, если Вы пришли меня и мир обидеть

Из зависти или иных страстей-

Я буду мстить и ненавидеть

Дерзайте, дверь открыта для гостей!

(Стихи Станислав Морфеус — Я для гостей открою двери). (Стихи изменены автором для книги).

Дверь открылась и из нее пролился яркий белый свет, что у меня сразу заболели и заслезились глаза.

И тут дверь снова закрылась с хорошим таким хлопком, звук такой, когда вы лопаете воздушный шарик, я аж подпрыгнула и ойкнула от неожиданности.

Я с ужасом и с нетерпением ослепшими от яркого света глазами готова была углядеть того, кто явился и никого не видела. Проморгав глаза, я уставилась на дверь и пустое помещение как баран на новые ворота.

— А, где? — Никого нет.

— Какая глупая ведьма! Глаза разверни свои! Где твое гостеприимство? Мне пришлось ждать тебя целую вечность! Ждать! Мне! Да меня засмеют все жители всего мирозданья, что какая-то дерзкая ведьма заставила ждать Великого Грэхэна Смертоносного! Ты должна мне поклоны бить, смертная! Такая честь тебе выпала, что тебя соизволил посетить Сам Великий Грэхэн Смертоносный! — Высоким звонким голоском в негодовании и эпически толкало речь маленькое, размером со швейную иголку насекомовидное! Малюсенький человечек со стрекозиными крылышками, которые оставляли золотистый след, одетый во что-то зелененькое. Лицо его не разглядела, так как он очень маленький, а в руке он держал зубочистку!

И тут я просто неприлично, совсем не женственно заржала, громко, с всхлипами, слезами и хватанием за живот.

Вот черт! К такому я была не готова. Ждала кого-то похожего на человека или чудище какое, но не это недоразумение!

Просмеявшись до икоты, я увидела в каком недоумении и злобе меня рассматривает это маленькое чудо-юдо, домовые в ужасе, жестами и шепотом пытаются что-то, какую-то мысль, донести до моего воспаленного мозга.

— Ик! Любаша, принеси мне… Ик! водички, пожалуйста.

— Да как ты-шшш посссшшшмела ссшшмеятьссся-аа надо мной!!! — Зашипел в ярости этот стрекозел.

Он наворачивал круги вокруг моего лица, как самая надоедливая муха!

Попив водички и затушив икоту. Я поманила пальцем Трофима.

— Любаша, милая, присмотри за гостем. Трофим, отойдем на минуточку. Прошу меня извинить. — Это уже гостю.

Отойдя на расстояние, достаточное от подслушивания я задала шепотом вопрос: — Трофим, это кто?

— Елизавета, он — фейри! — Со страшной интонацией тоже шепотом ответил домовой и впервые назвав меня по имени. — Это самый сильный магический народ! Сильнее их нет никого!!! Он может щелчком пальца уничтожить этот дом, нас, тебя и весь мир! Они очень ужо обидчивые и злопамятные! Их боятся все и никто не хочет иметь с ними никаких дел-то, даже сама Аграфена никогда с ними не связывалась! Ох! Что же будёт-то? Лизонька! Мы в беде! От них не спрятаться! Найдут везде! — Трофим схватился за голову, в глазах страх и ужас, руки трясутся.

И тут мне стало страшно, очень.

Боже! Какая я Дура! Я со всем этим волшебством забыла совсем, что это реальность, что есть ответственность! Что это не сказка, не постановка. И совсем потеряла бдительность, что за беспечность, черт возьми, Елизавета Михайловна?! Ты же юрист, где твой профессионализм, этика в конце-то концов!

Надавав мысленно себе пощечин, и встряхнувшись, я взглянула на пузырек и гадкая мыслишка появилась, может ну его, кинуть в него и чтоб исчез, откуда взялся? Но Трофим же сказал, что найдут, где угодно и еще сильнее обозлится. Так, надо наводить мосты и исправлять ситуацию и срочно. А то он совсем какой-то уже дерганный, этот фейри.

Вернувшись к гостю, я сделала поклон в пояс и двинула речь.