Когда луна окрасится в алый

Генко ощутила, как губы растянулись в жуткой, наверняка пугающей и злой улыбке. Мрачное, по-настоящему жестокое торжество всколыхнулось в ней, но сейчас Генко не могла отругать себя за эту безжалостность. Озему заслужил это! И никто не переубедит ее в обратном.

Радость длилась недолго. Тьма разрослась неожиданно. Все застыли. В одно мгновение мрак затопил все, скрыв даже лунный свет, и лишь исходящее от богов сияние позволяло рассмотреть хоть что-то.

В самом центре тьмы, в еще большей мгле, хотя это казалось невозможным, стоял Озему и скалил почерневшие от его же отравленной крови зубы. Диким, по-настоящему безумным взглядом он обвел всех, кто находился перед ним, и тихо, хрипло произнес:

– Это не конец!

Глава 26. Последнее дыхание

Однажды, когда Генко была еще весьма молодой лисой, ей пришлось идти к вратам Ёми, чтобы отправить в Царство мертвых нескольких демонов. Каким-то образом им удалось выбраться к людям и едва ли не уничтожить целую деревню, а Генко, только получившая звание генерала Инари-ками-сама, вызвалась вернуть их назад.

На всю оставшуюся жизнь она запомнила тот ужас, что охватил ее, когда они приблизились к Ёми. Запах цветущего персика и спелого винограда смешался с вонью затхлой сырой земли, сладостью разлагающихся фруктов и гниющих трупов. Вой чудовищ, доносившийся из глубин тьмы, перекрывал воронье карканье. Птицы расположились на ветвях так близко друг к другу, что деревья казались черными от их оперения.

Но хуже всего было ощущение смерти и безысходности. Холод, что тянулся из Ёми, замораживал, подобно объятиям юки-онны, заставлял кровь стыть в жилах и лишал возможности двигаться. Тревога охватывала душу, порождая сомнения и неуверенность, тоску и безнадежность такой силы, что единственным желанием оставалось лишь покинуть мир живых и уйти в небытие. Генко помнила, как хотела убраться подальше от границы с Царством мертвых, как сильно жаждала бросить свою ношу и вернуться в Такамагахару.

Она отправила демонов в Ёми так быстро, как только могла, а после сбежала и долгое время проходила очищение в храмах, боясь, что успела подхватить скверну, хотя и не ступала во владения тьмы.

Сейчас ощущения были похожими. За спиной Озему раскрывало свою пасть Царство Желтых вод, и оттуда вновь, как сотни лет назад, тянуло фруктами и смертью.

Ужас сковал всех, кто находился рядом. Ками смотрели на врата Ёми так, словно они были иллюзией и должны вот-вот исчезнуть, но этого не происходило. Некоторые демоны, что прежде находились на стороне Озему, бросились бежать. Ревя и рыча, проклиная своего предводителя, они сбегали, только бы не оказаться в мире тьмы, откуда вряд ли смогут выбраться.

Хуже всего приходилось людям. Они бросали оружие, падали на землю, застывали, и казалось, что их сердца не выдержат. Некоторые, более сильные духом, пытались отползти подальше, кое-как пятились, но не могли избежать силы, что вырывалась из Ёми и давила на них.

Генко дышала с трудом и как-то отстраненно, словно не она наблюдала за тем, как один из молодых каннуси поднял руку с зажатым в ней танто и одним движением полоснул себя по горлу. Несколько оммёдзи схватились за голову и раскачивались из стороны в сторону, охваченные безумием. Еще один человек вспорол себе живот, кто-то бросился прямиком под ноги они, и те сбили его, затоптали, ломая своим весом тело несчастного.

Люди теряли рассудок. Не каждый ками мог находиться в Ёми и вернуться оттуда без последствий для разума.

Воинственный клич Сусаноо прорезал туман, окутывающий сознание. Генко встряхнула головой, посмотрела на Сусаноо и впервые испытала к нему что-то похожее на благодарность и благоговение. От него исходил свет – яркий, сильный, намного больше и могущественнее того, что был дозволен Небесами спустившимся на землю богам. Но это помогало. Аура Сусаноо постепенно покрывала людей, заставляла их прийти в себя и отступить от сосредоточия зла. Божественная ки насыщала людей энергией так, что они не могли с ней справиться в должной мере и горели изнутри, как в лихорадке. Но они оставались живы.

– Уходите! – Инари выступила вперед, изливая свою силу. Удвоенная энергия богов подавляла, выжигала воздух, но люди вставали на дрожащие ноги и уходили, бежали, кто мог, покидая место столкновения демонов и богов.

На фоне ночи ярким росчерком полыхнула молния, и в небе разнесся раскат грома. Было неясно, злятся Небеса, или же Сусаноо больше не сдерживался и призывал стихию на помощь.

Из врат Ёми повеяло могильным холодом, вслед за которым раздался протяжный, заунывный вой и плач. Они слышались издалека, как мелодия незаметных музыкантов во дворцах, но рык – чудовищный, грозный, вызывающий ощущение грядущей погибели – приближался. Земля задрожала. Чьи-то тяжелые, грузные шаги раздавались все ближе и ближе, и даже боги поспешили попятиться.

Генко все еще сидела перед Озему, прижимая к себе остывающее тело Джуничи, и пыталась найти силы двигаться. Она должна встать, должна вернуться к своей богине, остаться в живых, должна хотя бы еще раз увидеть Йосинори!