Когда мечтатель проснулся, или Маленький император, с которым я рос

Познакомился я с ним не сразу, первые полгода своей учебы в вузе, я якшался с достойными моего отца людьми. Таких на курсе было немало. После первой сессия Митя предлагал курсу билеты на концерт малоизвестной рок-группы. Он подрабатывал помощником в таких клубах. Меня такие места не особо привлекала, вплоть до того момента, пока Митя не сообщил, что в клубах исполняют каверы на песни Rolling Stones.

Мне очень сильно захотелось услышать их песни вживую, хоть не они исполняют. Я купил у Мити билет, стоил он рубля два. На этот концерт с курса Мите собрать удалось всего три человека и все мы пошли туда вместе с ним.

В то время только появились группы «Воскресенье», «Аквариум» и «Машина времени», которые стали в дальнейшем толчком к формированию масштабного рок-движения в 80-е годы. Мое увлечение этой субкультурой началось не в студенчестве и не с первой пластинки Rolling Stones. Моя любовь к рок-н-роллу началась в пять лет, с танца буги-вуги, который исполнила моя двоюродная сестра в гостиной дедушки в Дагестане. Она танцевала с таким запалом, которому только позавидовать. Но дедушке не понравилось, что его десятилетняя внучка танцует под такое. За танец дочки получил мой старший дядя с невесткой. Они были людьми спокойными и тихими и не любили запрещать детям мелкие шалости. Но только не дедушка. Во время этой поездки музыка больше на даче не играла.

Этот случай никак не повлиял на мою сестру и ее родителей, она была одной из самых продвинутых девушек Дагестана. Халимат, или просто Халя, имела достойную настоящей горянки внешность: тонкая талия, широкие плечи, длинные темные волосы и карие огромные глаза. Халя, благодаря связям отца и своему характеру получила возможность стажироваться в Италии. Она училась на международника в МГИМО.

Имея выход в западный мир, Халя провозила оттуда пластинки и перепродавала своим знакомым. На мое шестнадцатилетние она подарила мне относительно новый, по тем временам, альбом роллингов «Let It Bleed». Английский я изучал самостоятельно, по желанию отца, мои скудные знания помогли понять, о чем поют эти фрики.

Песня «Gimme Shelter» стала моей любимой из всего альбома. С первых нот она затягивала и сводила с ума своей мощью. Я включал ее каждый раз, когда родителей не бывало дома, с головой уходя в эти невероятные звуки. Этого драйва мне не давала та музыка, которую слушали на проигрывателе мои мама с папой.

Альбом роллингов не был моей первой зарубежной музыкой. Первую иностранную пластинку я получил от отца, в 13 лет. Он ездил с рабочим визитом в ГДР, а там такие вещи было легко достать. На блошиных рынках популярностью тогда пользовалась группа Beatles, но ни одна из их песен в меня не проникла. Маме с той поездки папа привез красивую старинную шкатулку для драгоценностей. У отца был отличный вкус на такие вещи. Он всегда лучше других знал, что и кому подарить. Возможно, издержки профессии.

Несмотря на небольшие размеры эта шкатулка была тяжелой и глубокой. Как подобает дагестанской невестке из достойной семьи, драгоценностей у мамы было достаточно, чтобы набить ими папин подарок.

Отец любил окружать себя красивыми и дорогими вещами. Ему нравилось наряжать маму во все дорогое. Каждый ее выход в свет был демонстрацией его достатка и статуса.

Альбом роллингов для меня стал судьбоносным. Если бы не эта музыка я бы никогда не решился проявить себя, не полюбил бы музыку бунтарей, не увидел бы себя без родительской заботы. Я прослушал каждую песню из альбома до дыр, не понимал многих слов, но чувствовал, как каждая нота пропитана свободой. Порядок в моей жизни был во всем, даже в музыке, которую я слушал до роллиногов. Но они стали настоящим беспорядком – эксцентричные крики в середине песни, глупая самоуверенность. Мне все это очень нравилось.

Чуть позже я познакомился с творчеством группы The Doors, любимицей стала песня «People Are Strange» из альбома «Strange Days».

Я слушал эти альбомы и восхищался смелостью, безумством, бунтарством исполнителей, которые порицались в моем обществе и стране. Время бунтарей без причины, жаждавших заявить о себе громко – на этот период выпали мои молодость и мечты.

Редко какой школьник мог похвастаться такой, хоть и скромной, но коллекцией зарубежных альбомов. Увлечение рок-н-роллом позволило мне считать себя исключительным. До поступления в вуз я понятия не имел, что есть и советский ответ на это мировое безумство. Эту пелену неизвестности с меня снял Митя. Постепенно раз или два раза в месяц посещая московские рок-клубы я признавал, что советский рок ничем не уступает западу. Даже больше, советскому рок-н-рольщику бунт подходил больше, чем западному.

Моему отцу, сотруднику КГБ, меньше всего хотелось, чтобы я влился в круг этих бунтарей и бессмысленных мечтателей. В новый бомонд. Фестивали меня мало чем привлекали, я любил слушать подпольные концерты главных групп андеграундной рок-сцены, которые собирали сотни слушателей.