Когда меркнет свет

Эмма – такая хорошая, милая девочка. Когда она зашла в ванную, то вышла оттуда с обеспокоенным видом и сказала мне, что я пью очень сильные таблетки. Это сочетание. Транквилизаторы, снотворное, успокоительные. Сказала, что ее мама рассказывала о некоторых из этих лекарств, что, по некоторым данным, они могут вызвать депрессию или даже еще более серьезные проблемы. Есть подозрения, что эти таблетки могли быть причиной самоубийств. Она сказала мне быть осторожнее, может, поговорить с доктором о постепенном отказе от лекарств, начать заниматься йогой или присоединиться к групповой терапии. Томми поддержал ее. Он тоже казался взволнованным. Думаю, со временем Эмма достигнет больших успехов в профессии. Вспоминаю Шерри, как она собиралась стать врачом. И потеря снова становится невыносимой…

Потом нашла в диктофоне файл с интервью Томми. Промотала, включила.

«– Она не говорила вам о своих подозрениях насчет невиновности Тая?

– Никогда.

– Ее самоубийство не стало для вас неожиданностью?

– Нет, Мэг. Не стало. Эмма изучала фармакологию и видела коллекцию препаратов, которая стояла у твоей мамы в ванной. Она рассказала мне, от чего они – тревога, депрессия, бессонница. Дрянной коктейль…»

Мэг откинулась на подушки, вспоминая, что еще говорил в интервью Томми.

«Эмма оказалась пассивно-агрессивной. Патологической лгуньей. Она обманывала меня. Всех. Даже полицию…»

К ней закралась леденящая душу догадка: не могла ли Эмма подменить таблетки? Мэг полезла за ноутбуком. Включила его, ввела названия маминых препаратов. Они производились в форме капсул. Можно подменить сами капсулы или их содержимое. Она вздохнула, отбрасывая мысль прочь – это уже слишком. Или нет? Потому что… Если мама не

совершала самоубийство, значит, ее убили. А причиной смерти точно была передозировка. Если заставлять человека принять слишком много таблеток силой, то, скорее всего, останутся следы борьбы, повысятся показатели крови. Но что, если в капсулы добавили слишком много активных ингредиентов? И тот, кто их выпил, даже не подозревал, сколько там лекарства? А кто это может сделать, если не человек, обладающий познаниями в фармакологии и доступом к веществам? Возможно ли такое вообще?

Мэг пометила, что нужно позвонить Эмме. К ней появлялось все больше вопросов. С Томми тоже было бы неплохо побеседовать еще раз. Потому что в дневнике у мамы четко написано, что она рассказывала о своих подозрениях насчет невиновности Тая Мака им обоим. Вдруг рука Мэг замерла – внизу раздался какой-то грохот. У нее пересохло во рту. Она сидела, не двигаясь, и прислушивалась – недавний скрежет тормозов обрел новый контекст. Другие звуки: царапанье, глухой тяжелый удар.

Мэг быстро схватила халат. Завязала пояс, подошла к двери и слегка ее приоткрыла. В коридоре было темно, лишь в дальнем конце в окно светила луна. Она тихо подошла к комнате Блейка, постучала в дверь.

– Блейк? – прошептала она.

Ответа нет.

Повернула ручку, приоткрыла дверь.

– Блейк?

Кровать пуста, белье в беспорядке. Мэг заволновалась еще сильнее. Вышла и тихо поспешила в комнату к Ною, заглянула туда. Крепко спит. Люси нигде не видно.

Мэг начала спускаться по лестнице, удерживаясь за перила и тихо ступая босыми ногами. Спустилась вниз, повернула за угол и закричала – на нее что-то прыгнуло. Что-то огромное. Темное. С рогами. Даже не пытаясь понять, что это такое, она развернулась, чтобы бежать… Беги, Мэгги, беги…

Существо схватило ее, повернуло и зажало рот рукой. Лунный свет упал ему на лицо.

Блейк?!

– Тсс, – прошептал он ей на ухо. – Разбудишь Ноя.

Он медленно отпустил ее. Она чувствовала, как колотится его сердце.

– Какого черта ты так подкрадываешься? – прошипел он.

Она посмотрела на него и вдруг рассмеялась.

– Что за фигня у тебя на голове?

– Тсс!