Когда миллиона мало

Гордая Сильва не жаловалась на свою итальянскую жизнь. Но видно было: девочка одинока, а в России бы вообще сказали – запущена. Никаких кружков-секций. В театре за всю жизнь была два раза. Когда пошли обедать в «Пушкинъ», светски поинтересовалась у смазливого официанта:

– А в честь какой пушки ваш ресторан назван?

Когда мама спросила про школьные оценки, покраснела и отмахнулась:

– Да нормально все.

Но при этом искренне считала, что Северная и Южная Америка – это одна большая страна. Сто евро переводила в рубли только с помощью калькулятора.

И способностей ни к чему, кроме компьютерных стрелялок, не проявляла. Пробовали вместе петь – фальшивила. Прорвались потанцевать в самый модный клуб Москвы «Soho Rooms» – перетаптывалась на месте и в такт решительно не попадала.

Но Богдана с упоением придумывала все новые и новые проекты.

Они снялись в массовке сериала «Дата собственной смерти» и взяли автограф у актера Сергея Шакурова. Побывали на мастер-классе по макияжу. Сходили на ток-шоу «Знаем русский» и даже выиграли там конкурс среди зрителей. Ездили в спортивный тир. Учились делать песочные картины. Много гуляли по городу.

Но чаще всего (как ни пыталась мама уклониться) проводили время в магазинах. Сильва обожала огромных размеров толстовки, футболки с прикольными надписями, сумочки причудливых форм. Богдана понимала: дочка с упоением ее разводит. Но, с другой стороны, они не виделись долгих четыре года! А когда гардероб пополнялся очередной яркой и никчемной вещичкой, глаза девушки вспыхивали такими радостными огоньками!

«Ладно, – решила Богдана, – куплю ей второй чемодан. И за багаж доплачу».

Но – чтобы не покупать третий чемодан – прилагала нечеловеческие усилия: затащить дочь на выставку, в церковь, в католический собор, в здание с интересной архитектурой.

Уже накануне отъезда Сильвы шли по Тверской, и на дверях книжного магазина Богдана в изумлении увидела плакат, а на нем такой знакомый, с приветливыми глазами, усач. Тот самый пророк из казино, который посоветовал уехать в Индию и изменил всю ее жизнь.

Прочитала: «Творческая встреча с писателем Иваном Гурьевым».

Дочка прокомментировала:

– Ненавижу писателей. Они все дико нудные.

– Этот другой. – Богдана потянула дочь за собой. – Пошли.

– В книжный? На встречу? Тоска! Не хочу! – заныла Сильва.

– Можешь «Marvel» себе пока выбрать, – откупилась Богдана.

Отправила девочку в отдел подростковых комиксов, а сама робко уселась в последнем ряду почитателей Ивана Гурьева. Презентация шла давно, и сейчас автор говорил не про свои книги – но почему-то про Санкт-Петербург:

– Это удивительный город. Он полон необычных, по-хорошему сумасшедших людей. Собак выгуливают в пижамах. Нищий – пьет водку и читает Мандельштама. Москва – это золото, фальшь, купечество. Питер – гораздо более утонченный.

– Зарплаты только не столичные! – выкрикнула зрительница.

– Зато можно любые, самые странные, проекты затевать. Я в центре, на Марата, видел – эзотерический магазин. И процветает. Руны, талисманы, обереги, погадать на картах Таро – очередь. Возможно такое здесь, на Тверской?

Подошла Сильва, присела рядом, оценила:

– Прикольно. Хочу в Питер.

– Съездим, – пообещала мама.

Ей хотелось – вместе с дочкой – объять весь мир. Санкт-Петербург. Индия. Рим – Сильва, итальянка по рождению, никогда не бывала в столице!

Но как осуществить мечты? Она по-прежнему ограничена в родительских правах, въезд в Европу будет закрыт еще долгих шесть лет.

Сильва снова убежала – бродить по книжному. Презентация закончилась, Богдана загрустила.

Она купила книжку Гурьева, подошла к автору подписать. Взглянула пристально, но тот ее, конечно, не узнал. Сказал приветливо:

– Мои пожелания всегда сбываются. Заказывайте.

– Я… – пролепетала она, – просто хочу быть счастлива…

И он подписал:

– Пусть всегда будет любимое дело. Любимый город. И любимый человек рядом.

* * *

Провожали Сильву вместе с Мироном. В аэропорту дочка держалась и даже ершилась. Но едва сдала чемоданы и миновала стойку регистрации, ее плечи затряслись. Она закинула за спину рюкзачок и бросилась к пограничному контролю бегом – чтоб никто не видал ее слез. Мать беспомощно смотрела вслед нескладной фигурке.

– Провожающие, отходим, – рявкнула тетка на регистрации.

А Богдана обернулась к Мирону и взмолилась:

– Я хочу улететь с ней. Пожалуйста, ну, ты же можешь! Помоги!

Тот насупился:

– Думаешь, я не пробовал? Бесполезно. Если въезд закрыт, то все, баста. Европейцы – народ принципиальный. Своих решений не меняют.

– Тогда давай ее сюда перевезем. Сильва согласна.

Мирон мягко произнес:

– Богдашка, думал я об этом. Но девочка – гражданка Европы. И даже если отец согласится, просто так ее не отдадут. Ладно, медицинское обследование ты теперь пройдешь. Но тебе надо показать доходы, собственное жилье. А учиться она как будет – если даже писать не умеет по-русски?

– Что же делать тогда? – опустила плечи Богдана.

– Жди следующих каникул.

Мать печально кивнула.