Когда можно аплодировать? Путеводитель для любителей классической музыки

Многие дирижёры достигают весьма преклонного возраста, и нередко те, кому за восемьдесят, выходят на сцену дирижировать оркестром. Слушатели, кому довелось увидеть, с каким трудом, опираясь на сопровождающего, выходили на сцену в свои последние годы Карл Бём, Герберт фон Караян или Гюнтер Ванд, не переставали удивляться невероятному феномену: эти дряхлые старики преображались, едва оркестр начинал играть. Казалось, музыка становилась для них источником вечной молодости, придавала почти юношескую силу и буквально окрыляла. А оркестры под их руководством часто поднимались до абсолютных высот, испытывали такой подъём и такое вдохновение, какие почти невозможно себе представить. Даже если накануне, на репетициях, возникали недоразумения и напряжённые ситуации, на концерте, когда раздавались первые звуки, всё куда-то исчезало. Оставалась только музыка. Нечто подобное было у меня на концертах с Иегуди Менухином, который не был самым технически одарённым дирижёром и оркестранты не всегда его понимали. Зато он обладал невероятной энергетикой и музыкальностью, которые мгновенно передавались музыкантам и вдохновляли их.

Рационального объяснения тому, о чём я говорю, не существует. Все попытки объяснить этот феномен заканчиваются словами «харизма», «аура» или «магия», то есть понятиями, не имеющими точного определения, не фиксирующими деталей, а лишь обозначающими нечто крупное и целостное. Но за этим стоят интеллект и разум, тонкий ум и интуиция, способность к воодушевлению и богатый опыт, в том числе жизненный. В фильме о великих дирижёрах один ударник Берлинской филармонии рассказывал, как однажды принимал участие в репетиции с одним не особенно одарённым дирижёром. У него была длинная пауза, поэтому он изучал партитуру сочинения. Вдруг он заметил, что звучание оркестра преобразилось, стало более интенсивным и тёплым. Оторвав глаза от нот, он увидел, что в зал вошёл Вильгельм Фуртвенглер. Одного его присутствия было достаточно, чтобы вдохновить музыкантов и изменить качество игры. Титаны дирижёрской палочки, к которым принадлежал и Фуртвенглер, узнали и испробовали почти всё, что несёт в себе музыка, они снова и снова погружались в партитуры, не теряя при этом способности ставить под сомнение прежние убеждения и восхищаться новыми открытиями. Соответственно, они многое давали и оркестрам.

ЛЕГЕНДЫ И КУЛЬТОВЫЕ ФИГУРЫ

Велик список дирижёров, чьи имена стали легендами, он продолжается вплоть до современности. Некоторые из них давно достигли божественного статуса, вознеслись на музыкальный Олимп и взирают оттуда на современную сцену, как американские президенты, высеченные в скальной породе горы Маунт-Рашмор. Вильгельм Фуртвенглер, Бруно Вальтер, Артуро Тосканини или Отто Клемперер и сегодня считаются символом блестящей традиции капельмейстеров, их имена всё ещё на слуху, хотя их манеру музицировать и звучание руководимых ими оркестров можно услышать только на старых пластинках.

Поскольку они уже умерли, когда я появился на свет, я знаю их только по немногим и к тому же несовершенным записям и кинодокументам. Но когда слушаю эти записи, мне кажется, я получаю представление о том, какие это были выдающиеся личности, какой силой притягательности и убеждения они обладали и какое влияние оказывали на свои оркестры.

Возникает впечатление, будто между дирижёром и оркестром проскакивали искры: оркестр не только точно, звук за звуком, такт за тактом, воплощал в музыку сигналы, подаваемые дирижёром, но музыканты как бы освобождались, избавлялись от всего наносного и полностью отдавались игре. Именно так достигались поразительные, достойные восхищения результаты.

Существует множество историй о дирижёрском стиле Фуртвенглера и его часто торопливых, судорожных, способных привести в замешательство жестах. Но это, похоже, не играло никакой роли. Решающим было то, что он будил энтузиазм и благодаря своей энергетике заставлял оркестр играть так, как считал нужным, только так и не иначе. Удивительно и в то же время примечательно, что имя Фуртвенглера и через полвека после его смерти всё ещё известно даже многим дилетантам, и это при том, что он не был звездой медийного столетия, как его последователь Караян. Фуртвенглер, Вальтер, Клемперер, Тосканини, Леопольд Стоковский, Фриц Рейнер, Джордж Селл были капельмейстерами старой школы, добившимися в начале XX века легендарной славы и способствовавшими всемерному возвышению своей профессии.