Когда можно аплодировать? Путеводитель для любителей классической музыки

С каким экстатическим восторгом обычная публика реагировала на его выступления, можно узнать из отчёта французской газеты «Корсэр» о концерте 1844 года в Париже: «Лист садится за рояль, погружённый в стоящую перед ним задачу, задумчивый, лихорадочно вздрагивающий от наплывов вдохновения. Он рассеянно проводит рукой по клавиатуре, трогает инструмент, ласкает его, нежно поглаживает, словно пытаясь убедиться, что тот его не подведёт, не рассыплется под его руками; затем он разогревается, музыка всё больше увлекает его, и он начинает терзать рояль, не зная жалости. Разбег взят, кто может — поспевай! Охваченная ликованием публика уже не в состоянии сдержать восторга, топает ногами, возникает продолжительный глухой шум, прерываемый непроизвольно издаваемыми выкриками, кто-то шёпотом требует тишины; она не без труда устанавливается, чтобы в конце, в самом апофеозе, снова взорваться громом долго не стихающих аплодисментов».

В описаниях, подобных этому, Ференц Лист предстаёт современной поп-звездой, им восхищаются, его почитают, как своего рода целостное художественное произведение. Всё в нём воспринималось с живейшим интересом, да и сам он использовал практически все возможные средства, чтобы усилить завораживающее воздействие на публику. Невозможно представить себе, какую бурю восторга он вызывал бы, существуй тогда средства массовой информации и современные методы маркетинга.

В МАЖОРЕ И МИНОРЕ

Мажор — активный, мужской принцип,

минор — страдательный, женский.

Роберт Шуман, композитор

«Правда ли, что симфония Дворжака „Из Нового света“ звучит печально? Во всяком случае, не так весело, как скрипичный концерт Бетховена?» Лена и Мориц смотрели на меня с нетерпением. Едва усевшись у меня дома, они задали мне этот вопрос, и я почувствовал, что мне предстоит роль судьи в их споре. А я-то думал, что они первым делом выразят восхищение моим новым обеденным столом, которым я так гордился. И почему возник этот вопрос?

Мориц и Лена помогли мне выйти из затруднительного положения. По пути ко мне они проходили мимо столба для афиш и снова увидели объявление о концерте, которое мы с ними однажды уже обсуждали: на нём фамилия композитора была напечатана маленькими буквами, а фамилия исполнителя — большими. На этот раз они внимательнее всмотрелись в плакат и обнаружили другие подробности, касающиеся отдельных номеров программы: «ре-мажор» для скрипичного концерта Бетховена и «ми-минор» для симфонии Дворжака. Мориц призвал на помощь свои школьные знания и объяснил жене, что минор всегда звучит печально, а мажор, напротив, весело.

Лена засомневалась. Она вспомнила запись скрипичного концерта в исполнении Менухина, которую я давал им прослушать раньше. Да, в целом весело и воодушевлённо, но не только. Иные моменты показались ей нежными и задушевными, почти меланхоличными. И вообще я ведь сам говорил, что Бетховен был совсем не жизнерадостным, а скорее резким, энергичным, часто впадающим в меланхолию человеком. «Где же в таком случае правда? — хотели они знать. — Что означают эти слова — „мажор“ и „минор“?»

Мой план на этот вечер грозил пойти под откос. Я пригласил их, чтобы после CD Бетховена дать прослушать две прекрасные, но довольно сильно отличающиеся друг от друга записи симфонии Дворжака. «Будет вино и музыка симфонии „Из Нового света“», — обещал я. Это была последняя часть моей подготовительной программы к их первому в жизни посещению концертного зала. За хорошим красным вином из Калифорнии они должны были познакомиться в записи на CD с чудесной музыкой, которую великий чех написал в 1893 году в Нью-Йорке. Но теперь оказалось, что музыке придётся подождать, потому что сначала надо обсудить вопрос о мажоре и миноре.

МИНОР ТОЖЕ МОЖЕТ БЫТЬ ВЕСЁЛЫМ

В принципе я был согласен с Морицем. Мажор и впрямь считается чем-то сверкающим, ясным, весёлым, тогда как минор звучит чаще всего немного затенённо, тоскливо или меланхолично, даже печально и мрачно. Но, подчеркнул я, только в принципе, а не исключительно и всегда. Сочинения в мажоре отнюдь не всякий раз оставляют впечатление веселья, они тоже могут звучать задумчиво и мечтательно. То же самое можно сказать и о миноре: в сюитах Баха, например, этих небольших танцевальных опусах, встречаются жиги или куранты, звучащие подчёркнуто весело и жизнерадостно, несмотря на то, что написаны они в минорной тональности.

Скрипичные концерты Вивальди тоже написаны в миноре, но вовсе не кажутся абсолютно тоскливыми и мрачными. Кроме того, я напомнил Лене и Морицу о том, что звучало на их свадьбе, состоявшейся меньше года тому назад, на которую они меня пригласили. Для своего первого танца свежеиспечённая супружеская пара выбрала свой любимый вальс из джазовой сюиты Шостаковича, когда-то услышанный ими в фильме «С широко закрытыми глазами» с Николь Кидман и Томом Крузом. Он тоже написан в минорной тональности, но совсем не печален, а скорее мечтателен и полон страстного ожидания.