Когда наступит никогда

Кто-то залезает на нее сверху, безликая тень во тьме выдавливает воздух из ее легких, запускает потную руку между их телами. А потом что-то пронзает ее между бедер, раздирает ее сердцевину, разрывает ее пополам. В какой-то момент она пугается, что сейчас захлебнется собственной рвотой из-за зажатого рта. Короткая серия толчков, отвратительное пыхтение и, наконец, судороги лежащей на ней тяжелой, липкой плоти.

Она не представляет, сколько еще проходит времени, пока она лежит, пригвожденная к матрасу, пытаясь дышать сквозь прижатые к лицу чужие пальцы, но в какой-то момент тяжесть пропадает. Она слышит щелчок, на мгновение загорается пламя дешевой зажигалки, и она впервые видит над собой мокрое от пота лицо Терри Блевинса.

– Братец, хочешь тоже? – спрашивает тот, затягиваясь сигаретой и не слезая с Кристи-Линн. – Я подержу.

– Давай убираться отсюда, пока не проснулся старик, – отвечает Тодд, младший брат, который зажимал ей рот и держал руки. Похоже, он напуган, словно только осознал содеянное.

– Да ладно, приятель. Она готова. Или ты боишься?

– Не боюсь, – угрюмо буркает Тодд. – Просто не хочу.

На долю секунды давление на ее лицо ослабевает. Она выворачивает голову и начинает кричать. Но звук прерывается из-за удара ладони по щеке. Во рту появляется привкус крови.

– Держи ее крепче, придурок, – рычит Терри на брата. Снова затягивается и выпускает дым Кристи-Линн в лицо. – А ты, заносчивая сучка, лежи и слушай. Поняла?

Запястья сжимают еще сильнее – так, что начинают неметь пальцы. Она лежит, неподвижная и ошеломленная, а в уголках глаз блестят слезы.

– Ты никому не расскажешь, – со зловещей мягкостью говорит Терри, и она чувствует запах пива в его дыхании. – Сделаешь вид, будто ничего не случилось. А если вздумаешь устраивать нам проблемы, мы вернемся.

Он наклоняется ближе и делает еще одну затяжку. Оранжевый кончик сигареты светится в темноте угрожающе близко – она уже чувствует щекой его жар. Кристи-Линн закрывает глаза и пытается вырваться. Но внезапно запястье пронзает ослепительная боль. Кристи-Линн мечется и бьется, но освободиться не получается – следует новый удар, а потом к ее коже снова прижимают сигарету. Где-то над головой ахает Тодд.

– Господи, Терри… Оставь ее в покое. Ты получил, что хотел.

– Заткни пасть, мелкий, – огрызается Терри. – Я не закончил.

Он наклоняется и вжимает сигарету в запястье Кристи-Линн, пока она не чувствует запах горелой плоти.