Когда наступит никогда

– Да, может. Но я сомневаюсь. Как и ты сама. Я не говорю, что следует отказаться от этой затеи. Просто не нужно делать вид, будто она не имеет особого значения. Возможно, ты самый добрый и щедрый человек из всех, кого я встречал, но это не просто доброта.

– А что же?

– Не знаю, – задумчиво и мягко ответил Уэйд. – Что-то другое. Может, раскаяние. Или искупление?

– Искупление?

Он вздохнул.

– Ну, может, я неправильно подобрал слово. Но я вижу, как ты закрываешься, держишь всех на расстоянии вытянутой руки. Кроме этой маленькой девочки.

Кристи-Линн глянула через плечо, убедившись, что Тамара их не слышит.

– Так речь о той ночи? О случившемся в лодке?

– Нет, – оборонительно возразил он. – То есть… может, но в другом смысле. Я знаю, каково это, когда человек отталкивает целый мир, и как много можно в такой момент потерять. Возможно, звучит нравоучительно, но речь не обо мне, не о моих желаниях. А о тебе. Ты вообще знаешь, чего хочешь?

Вопрос заставил Кристи-Линн поежиться. Да, она знала, чего хотела. Хотела вернуться, навести порядок, переписать свою историю без темных частей, забыть то, что знала, развидеть то, что видела, и жить без воспоминаний, сожалений и стыда. И это могло бы стать искуплением. Но подобные вещи невозможны.

– Кристи-Линн?

Она резко подняла голову. Уэйд смотрел выжидательно.

– М-м-м?

– Я спросил, знаешь ли ты, чего хочешь?

Кристи-Линн потянулась к латте и медленно сделала глоток, размышляя над ответом. И решила: безопаснее всего будет сменить тему.

– Мне нужен кто-то, кто посидит с котом, когда я уеду. Интересуешься?

Уэйд удивленно поднял брови.

– Ты сказала «посидеть с котом»?

– Меня не будет всего два дня, но я впервые оставляю его одного. Не хочу, чтобы он чувствовал себя брошенным. А вы с ним вроде поладили.

Уэйд задержал дыхание, словно пытаясь найти способ вернуть беседу в более серьезное русло. Наконец он обреченно выдохнул.

– Конечно. Я посижу с твоим котом.

Его ответ застал Кристи-Линн врасплох.

– Серьезно?

– А почему нет? Ни подгузников. Ни готовки. Что сложного?

– Только на субботу и воскресенье, и я оставлю еду и все остальное. Его достаточно кормить и иногда гладить для моральной поддержки.

Уэйд допил кофе и с ухмылкой поставил кружку на стол.

– Я же говорил, животные меня любят. Это взрослых людей мне завоевать не под силу.

Что-то встало у нее в горле – то ли протест, то ли признание.

– Уэйд…

– Отправляйся в Западную Вирджинию, – мягко перебил он.

– Спасибо. Я оставлю Тамаре запасной ключ.

– Сделаешь одолжение?

Она улыбнулась, внезапно смутившись. Уэйд флиртовал? А она?

– Ну, ты сидишь с моим котом, значит, я твоя должница.

Господи, она действительно флиртовала.

– Вернешься живой и здоровой?

И теперь он флиртовал в ответ, с проказливой улыбкой и пугающим обаянием, словно персонаж романтического кино. Нужно это прекратить. И немедленно. Но она продолжала улыбаться, когда поднялась из-за стола.

– Хорошо. Так и сделаю.

Тридцать девять

Риддлсвиль, Западная Вирджиния.

23 июля 2017 г.

Ретта приложила руку к губам, плотно сжав сухие веки. Напротив нее сидела и ждала Кристи-Линн, делая вид, будто не замечает Айрис, стоящую в дверях и крепко сжимающую в руках потрепанного мишку.

Ретте понадобилось время, чтобы взять себя в руки.

– Не знаю, что и сказать. Вы уверены? Это… так много.

Кристи-Линн улыбнулась. Понадобилось больше двух часов, чтобы объяснить все тонкости затеи, но, похоже, Ретта начала ее принимать.

– Да, уверена. Стивен должен был позаботиться об этом сразу после рождения Айрис.

– Но теперь деньги принадлежат вам. По закону.

– Ретта, посмотрите на меня. – Кристи-Линн дождалась, пока Ретта поднимет голубые глаза. – Я этого хочу. Даже нуждаюсь.

– Почему?

Кристи-Линн вспомнила разговор с Уэйдом, его теории о раскаянии и искуплении – о том, что она пытается исправить прошлое. Но чье прошлое? Свое? Стивена? Или дело в Шарлен Паркер, которая, как и Хани, повернулась к дочери спиной? Возможно, Уэйд подобрался к истине ближе, чем Кристи-Линн хотела признавать.

– Мои мотивы не важны, Ретта. Важна Айрис. Вы же согласны?

Ретта молча кивнула.

– Так вы говорите «да»? Позволите мне это сделать?

Ретта снова кивнула, сглотнула и закрыла лицо руками.

К ней сразу подбежала Айрис и обняла маленькой ручкой за шею.

– Нанни, не плачь.

Ретта громко шмыгнула носом и выдавила улыбку.

– Нанни в порядке, детка. Иногда взрослые плачут от счастья. Я плачу, потому что счастлива.

Айрис посмотрела на Кристи-Линн, а потом снова на прабабушку, явно сбитая с толку. Ретта взяла ее за плечи и повернула к Кристи-Линн.

– Ты помнишь миссис Кристи-Линн, верно? Она тебе очень понравилась, и ты подарила ей рыбку, а она прикрепила рисунок на холодильник.

Айрис кивнула, почти мечтательно.

– А теперь она вернулась, чтобы сделать для тебя кое-что очень хорошее, словно ангел из рая. Можешь ее поблагодарить?