Когда-нибудь, но не сейчас (СИ)

"Мистер О'Нил" не изменился в лице, во взгляде тоже ничего не отразилось. Полковник оказался чуть слабее: глаза у него метнулись вверх и налево, как у человека, собирающегося соврать.

- Не волнуйтесь, - произнёс Наблус заготовленную фразу. - Вашему начальству тоже есть что скрывать. Так что давайте всё-таки договариваться.

*

- Я им не секретарша, - ворчал Винарский, медленно превращая в лапшу длинную распечатку. - И не охранник.

- Конечно, нет. Ты шредер, - сказал Окорочко.

Ему было скучно сидеть в лаборатории, ничего не делая. Куда приятнее было бы вместе с другими разработчиками ковыряться в тех документах, которые корпорация - разумеется, в отведённое для её нужд время - таскала из сейфов конкурентов. Увы, одним из условий соглашения с Агентством было чёткое разделение функций.

- Да. Что-то нет никого, - подтвердил Винарский.

Неделька и впрямь выдалась довольно спокойной: по крайней мере, всякие важные правительственные персоны не стояли толпой в коридоре, а подходили по одному. По сравнению с прошлым месяцем, когда китайцы собрались напасть на Индонезию и весь высший генералитет Соединённых Штатов дневал и ночевал в здании корпорации, взахлёб читая документы враждующих сторон, это был просто штиль. В основном с компьютером общалось руководство корпорации, старательно выбирая свой лимит времени. Чопра и его люди отчаянно потрошили сейфы и компьютерные базы конкурентов. Сейчас как раз шло их время - судя по миганию огоньков на рабочей станции, устройство 26 кто-то пользовал в хвост и в гриву.

Винарский извёл всю бумагу на обрывки и принялся разминать пальцы, хрустя суставами.

- Почему они посадили сюда именно нас? - продолжал он своё обычное нытьё.

- А кого же ещё? - спросил Питер. - Они действуют по обычной схеме. Чем меньше людей знают об этой штуке, тем лучше. Мы о ней знаем. Значит, лучше использовать нас, чем посвящать в дело посторонних.

- Ну да. Сталин бы нас просто расстрелял, - Винарский начал оглядываться в поисках ещё какой-нибудь бумажки, но ничего поблизости не обнаружилось. Около устройства 26 - теперь покрытого сферической пуленепробиваемой оболочкой, - валялась пара соблазнительных бумаженций, но Винарский опасался, что они могут иметь какое-то отношение к национальной безопасности. На прошлой неделе перетряхнули всю лабораторию из-за одной такой бумажки.

- Нас тоже могли бы... ну, упрятать достаточно далеко, - вовремя смягчил Окорочко. - Если бы не Ена и её условия.

- Интересно, а она сама работает с устройством?

- Наверняка, - убеждённо сказал Окорочко. - Я уверен, она что-то ищет.

- Ты хотя бы догадываешься, что?

- Нет. Она всегда была... странная. Зачем, например, ей понадобились мы?

- Не знаю. Интересно, где она сейчас? - спросил Винарский и тут же потерял интерес к вопросу: он увидел возле кресла Окорочко пластиковую обёртку с воздушными пузырьками, которые лопаются с таким отличным треском. Он обожал лопать пузырьки - хотя, конечно, рвать бумагу было приятнее.

- Хороший вопрос, - улыбнулся Окорочко. - Я уверен, они перерыли всю страну. И не только её.

- Не может быть, чтобы ЦРУ и ФБР... - убеждённо начал Винарский, верящий в Америку и её возможности.

- Значит, она испарилась, - пожал плечами Окорочко.

Внезапно за дверью завизжала сирена.

- Это ещё что за дерьмо? - подпрыгнул Аркадий. Он терпеть не мог громких звуков.

- Начальство прибыло, - ухмыльнулся Окорочко. - Очень высокое начальство. Что-то они откопали.

*

Президент Соединённых Штатов Америки Лео Новак, самый могущественный человек на Земле, морщась, пил зелёный чай со льдом. Он терпеть не мог чай, тем более зелёный, но его лечащий врач - ещё более могущественный человек, чем он сам - недавно запретил ему нормальные мужские напитки, а заодно и кофе. Он запретил бы и чай, если бы Новак его любил. Во всяком случае, сам Лео был в этом уверен на сто двадцать процентов.

- Итак, - с удовольствием сообщил он четверым по ту сторону стола, - у нас новый кризис.

- Вообще-то, - заметил генерал Мейер, председатель Объединённого комитета начальников штабов - кризис всё-таки не у нас и он не новый.

- Последняя русско-японская война была в девятьсот четырнадцатом, - авторитетно заметил госсекретарь Джонс.

Президент посмотрел на него почти с нежностью. Он любил, когда люди выставляют себя дураками.

- Как бы то ни было, - снова начал Мейер, бросив на Джонса сердитый взгляд, - острова были захвачены Советами в ходе второй мировой войны. Япония, естественно, хочет свою территорию назад. Во времена СССР на её требования не обращали внимания. Потом ситуация поменялась, но к тому времени обладание Курильской грядой превратилось у русских в повод для национальной гордости, а у японцев сформировался комплекс. То есть проблема вышла из рациональной плоскости, - генерал включил высшее образование, - и превратилась в своего рода архетип отношений между этими странами...

- И нас это устраивало, - перебил Президент, с трудом допивая остатки зелёной мерзости, - проблема островов не позволяла русским сблизиться с узкоглазыми слишком сильно... Но сейчас они настроены воевать.