Когда охотник становится жертвой

Бензин почти на исходе. В багажнике две канистры, остановиться бы залить — Эйса следит за точкой уже битый час. Дорога выводит её за пределы города. Сияющая роскошь игорного центра сменяется унылым пейзажем частной застройки, далёким, мерцающим маревом пустыни и хищной, остроконечной гряды Сьерра-Невады. Вегас напоминает ей спрута, сердце которого там, позади, в огнях игорного центра, а его гнилые, зловонные щупальца здесь, вгрызаются в пласт рыжей, сухой земли, выпивая оттуда последние соки. Мерцающая язва среди песка — только казино и бордели держат этот мерзкий город на плаву. Эйса всегда ненавидела Штаты, и после того, как вынужденно осела здесь, не смогла ни привыкнуть, ни, тем более, полюбить как минимум за эту чёртову классовость — либо нищета, либо богатство, среднего не дано. Она страстно ненавидит дорогу, по которой плетется уже девяносто минут, пряничные домики с лужайками, таунхаусы, потасканные минивэны, плетущиеся ей навстречу, белую точку на экране и невозможность связаться ни с Данэмом, ни с его людьми, которые остались в Лос-Анжелесе. Данэм ехал на это дело один. И вряд ли его ждут назад с отчётом о провале.

Нет, он не бросил её. Точка на карте замирает и превращается в чёрный внедорожник «Шевроле», которыми обычно снабжают внутренние ведомства. Трое рослых мужчин выталкивают из салона четвёртого — со связанными за спиной руками и мешком на голове. Это Данэм. Она узнаёт его по очертаниям фигуры, по одежде, по походке, которая теперь кажется нетвёрдой. Подгоняя тычками в спину, мужчины заталкивают его в здание. Сгибаясь над приборкой, Эйса осматривает фасад, вбивает адрес в гугл, пробивает координаты. Это овощехранилище, судя по всему, уже не действующее. Ривера сканирует взглядом округу. Через дорогу белеет частный сектор, полупустой трейлерный парк и закусочная на колёсах с вялым, усатым поваром, дрыхнущим на раскладном кресле прямо на улице. К зданию как минимум два подхода, в нём два этажа и наверняка подвал, подогнать тачку ко входу затруднительно, здесь забор, открывать ворота, греметь цепями не лучшая идея, от входа до забора около двухсот ярдов… Мимо проносится лихач на мотоцикле, и Эйса вздрагивает, словно ей вмазали в лоб. Всё это бессмысленно. Все её расчёты, размышления, наблюдения — всё летит к дьяволу от осознания одного простого факта. Данэма взяли. Данэма взяли люди Маккормика. Ровно так же, как несколькими днями ранее люди Человека взяли его дочь. Эйса понятия не имеет, что сейчас с этой врачихой, явно ничего хорошего — она была рядом, когда Оливер отдал приказ убрать её. На снисхождение к Данэму рассчитывать не приходится. Точка всё ещё мерцает, значит, они не глушили передатчик. Значит, ждут ответных действий от Человека. Все сузилось, запаралеллилось, схлопнулось в одну точку, в которой Эйсе Ривере делать ровным счётом нечего. Она лишняя здесь, как лишний этот город посреди безжалостной пустыни, и «если что-то пойдёт не так, ты уезжаешь» становится для неё единственным планом действий. Она уйдёт, а что будет с ним, её не касается — Данэм чётко дал ей это понять. Но отчего-то Эйса не спешит разворачивать машину и мчать по адресам, оставленным для неё в записке. Эйса хочет удостовериться, что Человек вытащит своего бывшего зятя. Это вдруг становится важным для неё. Спасти свою шкуру она успеет.

Внешнее наблюдение. Ничего более. Он выпутается. Эйса уверена в этом на все сто, ведь это Данэм. У него всегда козырь в рукаве, он сам, как черт из табакерки, проявляется неожиданно и вовремя, у него всегда есть запасной план — этим чёртовым прошитым на любой пиздец мозгам только завидовать. Для него не может быть безвыходных положений, Эйса не допускает мысли. Она уговаривает себя час, второй, третий, уговаривает себя в сгущающихся сумерках, возле фургона с медлительным поваром и кислым кетчупом в хот-доге, возле автомата с сигаретами и в местном баре, где она быстро покупает бутылку текилы для поднятия боевого духа. Трое мужчин выходят из здания только к рассвету. Они уезжают, в здании остаётся ещё минимум трое — охрана. Эйса успела выучить их лица в бинокль. Двое курят на крыльце, третий возвращается и выносит из здания мусорный пакет. Он поливает его бензином и поджигает. Из расплавленной чёрной пластмассы вываливается куль окровавленного тряпья, охранник ворошит его палкой, чтобы быстрее прогорел.

Ехать. Немедленно ехать. Она уже ничем ему не поможет. Датчик гаснет, наверное, расплавились микросхемы. Там горит его одежда.

За ним никто не пришёл. За ним никто не придёт. Грань слишком тонка, Маркус Холт в проигрыше — Маккормик снял с шахматной доски крупную фигуру, без сожаления пожертвовав своей. Холт не станет рисковать, не станет выходит из тени, это очевидно. Если Маккормик пожертвовал собственной дочерью ради своих планов, что помешает Человеку поступить точно так же? Если Человек прикажет Данэму выстрелить себе в башку, Данэм сделает это без вопросов. Осознание этого факта, его несправедливость заставляют Риверу вылезти из машины и шарахнуть дверью так, что звенят стёкла.