Когда она жаждет (ЛП)

Я опускаю голову на холодную землю и смотрю на свой горящий дом. Густой дым просачивается через небольшое отверстие, которое я оставила в окне гостиной. Я смотрю прямо на него, когда стекло в окне лопается.

Я вскрикиваю. Роуэн наклоняется надо мной, закрывая меня своим телом.

Гнев вытекает из меня, сменяясь отчаянием. Я не из тех, кто часто плачет, но сейчас мне хочется только выть. Слезы начинают наворачиваться на глаза.

— Роуэн, все станет так плохо, прежде чем они придут.

Мой голос дрожит.

Он садится и прижимает теплую ладонь к моей щеке. — Я знаю, Солнышко. Мне очень жаль.

На секунду все замирает. Я смотрю на него. Он смотрит на меня. Мои органы чувств переключают внимание на все места, где мы соприкасаемся, на странную близость момента, на то, как он только что вынес меня из горящего здания.

Мои легкие расширяются от дрожащего дыхания. — Ты можешь слезть с меня? Я не чувствую ног.

— Только если ты пообещаешь, что не станешь убегать.

— Обещаю.

Он слезает с меня и помогает мне сесть.

Через разбитое окно я вижу то, что можно описать только как ад внутри моей гостиной. В моем доме деревянная мебель. Деревянный каркас. И все мои книги.

Как такое могло случиться?

Есть только одно объяснение. Я заснула, когда огонь еще горел.

Идиотка.

Ты такая гребаная идиотка.

В воздухе раздается звук далекой сирены.

— Они почти здесь, — говорит Роуэн. Что-то теплое обхватывает мои плечи. Я опускаю взгляд. Это еще одна темная толстовка.

— Другая толстовка, которую ты мне дал, все еще внутри, — бормочу я, как будто это имеет значение.

— Не волнуйся об этом.

Он садится рядом со мной.

— Что, если огонь перекинется на твой дом?

— Я слежу за ним, но наши дома находятся достаточно далеко, чтобы это было маловероятно.

Это хорошо, я полагаю. Это почти единственное, что есть хорошего в этой ситуации.

Подтянув ноги, я прижимаюсь лбом к коленям. — Скажи мне, что это кошмар. Скажи, что это нереально.

Рука ложится мне на спину и совершает круговые движения. Я не возражаю. Мне нужен комфорт, как воздух, даже если я не из тех, кто просит об этом.

Но Роуэн каким-то образом знает.

Мои руки зарываются в его толстовку. — Этого не может быть. Дом… Я только что получила предложение.

— Я знаю. Мне жаль.

Я кусаю губы, чтобы заглушить рыдания, которые хотят вырваться наружу. Я не хочу плакать. Я боюсь, что случится, если я начну. Что если я не смогу остановиться, как в прошлый раз? Когда я поймала Бретта на измене. Слезы текли и текли, как река, прорвавшая плотину. По идее, после слез должно становиться легче, но я не чувствовала. Я просто чувствовала себя истощенной.

Пожарные приехали под какофонию сирен.

Я поднимаю лоб с колен и оглядываюсь на свой дом. Огонь бушует в гостиной. В моих жилах бурлит ужас. Останется ли что-нибудь после того, как огонь потушат?

Один из пожарных выпрыгивает из машины, оценивает обстановку и отдает несколько приказов остальным. Увидев нас с Роуэном, он бежит к нам. — Кто-нибудь есть в доме?

— Нет, — отвечает Роуэн. — Я вывел ее, как только почувствовал запах дыма.

Он показывает на дом Роуэн. — Вы ее сосед?

— Да.

— Огонь не должен распространиться, но я бы предпочел, чтобы вы оставались здесь, пока мы не возьмем все под контроль. Вы знаете, что стало причиной пожара?

Я сглатываю.

— Должно быть, я оставила огонь тлеть, когда ложилась спать.

Роуэн смотрит на меня, но я не могу встретить его взгляд. Я чувствую себя чертовски глупо.

Пожарные двигаются с чувством срочности. Они разворачивают свои шланги, прокладывая белые дорожки по моей лужайке. Вскоре из форсунок бьет вода, сталкиваясь с пламенем и заставляя пар с шипением подниматься в воздух.

— Как ты так быстро почувствовал запах? — спрашиваю я.

— Мое окно было открыто. Я еще не спал, и просто нутром почувствовал, что что-то не так.

— Не мог уснуть?

— Нет.

— Как удачно, — бормочу я. Хотя трудно считать, что удача на моей стороне, пока я наблюдаю, как горит мой билет из Даркуотер-Холлоу.

Пожарным требуется около получаса, чтобы взять огонь под контроль. Дом все еще стоит, когда они заканчивают, так что, думаю, это хорошо, но гостиная разрушена.

Прибывают парамедики. Они осматривают нас с Роуэном на предмет травм и вдыхания дыма, а затем говорят, что мы можем идти в дом. Солнце только начинает вставать.

— Я сделаю тебе чай, — говорит Роуэн, когда мы проходим через его парадную дверь.

— Хорошо. Мне просто нужно побыть одной.

Он смотрит на меня долгим жалостливым взглядом, а затем кивает и идет по коридору.

Окно у его входной двери выходит во двор, и когда я останавливаюсь прямо перед ним, мне открывается вид на мой дом.

Мне удалось сохранить надежду даже после смерти мамы. Даже после того, как мы с Бреттом расстались. Но сейчас, когда я стою и смотрю на свой дымящийся дом, я чувствую, как эта надежда колеблется.

Что, если мне не суждено покинуть этот город?

Нет, я не могу так думать.