Когда открываются тайны (Дзержинцы)

В иные мгновения, подвыпив, Недвигайлов терзал себя вопросом: к чему все эти чины, золото, богатство? Разведчик, как и минер, ошибается лишь однажды. Сколько соратников по этому необычайному сложному труду уже списано резидентами! Кто вспомнит о них, кто помянет добрым словом?

И ему хотелось повернуть назад, к тишине и уюту, в объятия детских ручонок.

Годы гражданской войны и революции, казалось, разлучили его с дочерью бесповоротно. Постепенно он забыл лицо жены, дочери. И вдруг: «Любочка Недвигайлова»! В этом голодном приморском городе! Нет, полковник Недвигайлов, жизнь хитрее и сложнее тебя! Попробуй найди в этой ситуации правильное решение.

Демидов-Недвигайлов после двух бессонных ночей нашел это решение. К действиям его понукали десятки письменных обязательств перед иностранной разведкой и строгие глаза повелителей, способных не только награждать.

Без труда он нашел маленький флигелек на окраине, где Любочка с бабушкой снимала две небольшие комнаты.

Навстречу незнакомому человеку встала девушка с недочищенной картофелиной в руках.

Встреча была полна Неожиданности и драматизма для обоих.

Для Демидова не стоило труда узнать дочь — она, как две капли воды, была похожа на мать. С чисто детской непосредственностью и доверием, восторгаясь и плача от радости, она кинулась на шею отцу, который «четыре года ищет их с мамой по всей России».

Любочка рассказала отцу, как умерла мать от тифа во время эвакуации. Затем Любочка сказала мечтательно:

— Если бы вы... если бы ты знал, как обрадуется Сергей Петрович, когда я ему расскажу о тебе! Он хороший!

Демидов побледнел, закашлялся. Глаза его вдруг сделались сухими, сузились.

— Как раз об этом-то я тебя прошу никому не говорить, дочурка, — изменившимся голосом заговорил Демидов. — Дело в том, что я был в немецком плену, пришлось даже изменить фамилию. Я теперь Демидов — ясно? Это временно, — начал успокаивать Любочку Демидов, увидев на лице дочери испуг, недоуменье.

— У нас в отделе есть и бывшие офицеры царской армии, — начала упрашивать дочь. — Никто их не преследует, только берут на учет. Зачем тебе другая фамилия? Это же не Германия... Тебе очень трудно понять, папочка: ты был в плену и многого не знаешь, а меня в комсомоле учили. Поэтому я тебе все сейчас расскажу...

— Давай, дочка, об этом поговорим в другой раз, а пока ты меня не видела. Даже бабушке ни слова. Так нужно. Все будет хорошо. Ведь мы так долго ждали этой встречи, верно?..

— Да, папочка, я так счастлива...

Но в глубоких и ясных глазах Любочки с этого момента залегла тревога.

ГЛАВА VIII

МЕЖДУ МОЛОТОМ И НАКОВАЛЬНЕЙ

В стремительном темпе по клавиатуре старого «Ундервуда» бегают проворные девичьи пальцы.

Короткими фразами диктует Бородин очередное донесение. Фраза, опять фраза...

Любочка нервно выдергивает лист бумаги из-под каретки, бросает извиняющийся взгляд на своего начальника и закусывает губу: снова ошибка. То буква перескочит, то целое слово пропустит. Бородин недоумевает: раньше этого не было.

Но раздумывать некогда. Взор его суров, будто начальник Особого отдела по охране границ видит перед собою то, о чем говорит.

— ...Расположение врангелевских частей и беженцев, двоеточие... Написали? Подчеркните... Донские и Кубанские корпуса до двадцати тысяч человек, большей частью смешанные, расположены на острове Лемнос. В Бизерту прибыли двадцать пять судов врангелевского флота... французское посольство в Константинополе обнаружило крупное мошенничество в снабжении среди врангелевской армии. Врангель по-прежнему отдает приказы, как верховный правитель.

В Константинополе девять тысяч беженцев, в Бургасе — четыре, в Констанце — четыре с половиной тысячи... Написали? Среди них четырнадцать генералов во главе с Эбергардом... Эбергардом. Поставьте точку. Теперь с красной строки...

...Пойманный с поличным резидент северной группы разведчиков по кличке «Осног» показал на первом допросе... Пишите дальше. Врангель был вызван из Константинополя в Париж, где фельдмаршалом Фошем и генералом Тементом на тайном заседании обсуждался вопрос о создании новой армии для борьбы с большевиками. Французское правительство готово ассигновать для этих целей двести пятьдесят миллионов франков. Папа римский дает триста тысяч лир золотом. Военные действия предполагают начать весной 1921 года со стороны Румынии... Поставьте здесь точку. Опять пропуск? На середине страницы? Жалко. Не торопитесь. Работать надо быстро, но не спеша... Ничего, ничего. Перепечатаете. А я пока попробую сократить кое-какие фразы.

Сергей Петрович с сочувствием следит за отчаянным жестом Любочки, которая закладывает новую страницу и торопливо переносит на нее уже дважды продиктованный текст.